Огни сумеречного города - Николай Игоревич Епифанов Страница 19

15. Таинственный мир в подвале

Юноша аккуратно делал каждый шаг, чтобы лишний раз не шуметь, но старые доски под ногами всё равно выдавали его, не желая молчать. Он очутился в длинном подвальном помещении. Посередине располагался проход, а слева и справа один за другим стояли стеллажи, доверху забитые книгами. В отличие от основной части здания здесь чувствовался тяжёлый запах пыли, которая буквально пропитала собой и без того затхлый воздух, хотя стоит отдать должное, полы были чистыми.

В глаза тут же бросилось ещё одно отличие: многие книги были ярких цветов, которые довольно редко можно встретить в Фалько. Марк чувствовал, как у него зачесались руки, хотелось посмотреть их все, узнать, что это и почему спрятано в подвале, но в то же время он боялся трогать всё подряд, поскольку эти книги были чем-то таинственным и прекрасным. С заворожённым взглядом юноша бродил между стеллажами и изучал диковинные названия, которые прежде никогда не слышал.

Добравшись до пятого ряда, он заметил нечто странное: на верхней полке среди книг лежал чёрный толстый блокнот без единой надписи на обложке. Руки сами потянулись к неожиданному сокровищу, и вот Марк открыл первую страницу. Увиденное удивило ещё больше. На каждой странице скрывались красочные рисунки, причём выполненные очень талантливо. Здесь были и пейзажи, и портреты, и натюрморты, хватило места каким-то фантастическим созданиям и видам. Но среди них Марку особенно запомнился тот самый маяк на окраине городе. В отличие от грубой реальности, в которой ему было уготовано медленно разрушаться под тяжестью времени, на рисунке он был живым, и из него светил широкий луч света прямиком в океан.

– Положи обратно, – скомандовал чей-то голос совсем рядом.

От неожиданности Марк уронил блокнот, и тот с глухим звуком шлёпнулся на пол. Повернувшись на голос, юноша увидел перед собой высокую худую девушку в белой рубашке и широких чёрных брюках. Её каштановые волнистые волосы спадали на плечи, обрамляя узкое лицо, на котором выделялись серо-голубые глаза.

– Это не твоё. Кто тебе разрешал брать? – девушка определённо была недовольна не только тем, что Марк взял её блокнот, но и тем, что в подвал вообще кто-то пришёл.

– Прости, я думал, в библиотеке можно брать любые книги. Он же лежал на полке, – Марк попытался поднять блокнот с пола, но не успел, так как незнакомка опередила его и крепко прижала блокнот к груди.

– Ты же не берёшь чужое в магазине, – девушка развернулась и пошла прочь от Марка.

– Да я не знал, что это чужое! Подожди, – он последовал за ней.

– Чего тебе ещё? – она недовольно сверлила его взглядом.

– Я… Мне… Ты красиво рисуешь. Мне очень понравилось. Меня Марк зовут.

– Понравилось? – девушка недоверчиво нахмурила брови.

– Да, особенно маяк. Он мне снился, – на секунду юноша подумал, что сболтнул лишнее, но тут же отогнал от себя эту мысль, ведь перед ним стоял человек, нарисовавший нечто прекрасное, а значит, она должна его понять. – Во сне я поднялся на самый верх и включил его. Это было потрясающе.

– Бабушка рассказывала мне о маяке. О дне, когда его погасили, – тон девушки изменился и стал более мягким. – Я не могла прекратить об этом думать и нарисовала его.

– Как тебя зовут? – Марк улыбнулся и сделал небольшой шаг вперёд.

– Анна, – несмело сказала девушка. – А что ты здесь делаешь?

– У нас экскурсия, но я… не захотел слушать, потому что они говорят всё… – юноша замолчал, пытаясь подобрать слова.

– Не так, как оно есть на самом деле?

– Да! Именно. Мистер Лэпвинг говорил о профессии как о какой-то тяжёлой ноше, а когда я его спросил, нравится ли ему его работа, он не понял вопрос. И это никого не смущает.

– Никого, – подтвердила Анна и покачала головой. – Они так привыкли. Работа есть работа.

– Поэтому я и ушёл. Работа может и должна нравиться. Иначе какой в этом смысл?

– Ты задаёшь такие глупые вопросы, – девушка тихонько рассмеялась. – Какой смысл? Кому он нужен? Никто не хочет никакого смысла.

Возникло неловкое молчание, но ребята не переставали смотреть друг на друга.

– Удивительно, – сказала Анна.

– Что именно?

– Удивительно, что я тебя встретила. Мне уже начало казаться, что я одна такая, – Марк услышал знакомые мысли, которые он не так давно говорил Виктору. – Ну… другая. Когда я начала рисовать, все говорили мне, что я занимаюсь ерундой и только зря трачу время. Даже родители. Я думала, они меня поймут. Показала вначале маме, потом папе, но оба отмахнулись и сказали перестать переводить карандаши. Тогда я ещё рисовала простым карандашом.

– А откуда взялись цветные?

– Я на них заработала в магазине канцтоваров. Правда, на меня смотрели как на сумасшедшую, мол, зачем они тебе? Поэтому я начала скрывать то, чем занимаюсь. Мне надоело слышать осуждение.

– Во-первых, я хочу тебе сказать, что ты не одна такая. На самом деле, я уверен, нас гораздо больше. Даже взрослые такие же, как мы, просто они забыли или не хотят вспоминать. Им так проще. Во-вторых, ты очень хорошо рисуешь, и нет никакого смысла это скрывать. А то, что думают другие… Они ошибаются. Не надо идти у них на поводу.

– Я подумаю, – сказала Анна, сильнее прижав блокнот к груди.

Марк увидел, что сомнения в девушке гораздо сильнее, и если её не подтолкнуть, то всё останется как прежде.

– Ты ведь это просто так сказала, а сама будешь дальше прятаться?

– Когда тебе постоянно говорят, что ты тратишь время и всё бесполезно, не очень приятно, знаешь ли.

– Так ты их не слушай. Люди верят в то, что жизнь надо просто жить, а не жить хорошо и правильно. Я не знаю, почему так, но им гораздо легче принять за истину нечто безвкусное, как брик, чем рискнуть жить полной жизнью. Они не делают как надо, а делают, чтобы хоть как-то было. А если ты отличаешься, то это вызывает негодование и непонимание, и, конечно, они сразу хотят убедить тебя, что всё бессмысленно. Но это не так! Тебе нравится рисовать? Нравится, как получается?

– Да, очень нравится.

– И мне понравилось. Поэтому не надо этого скрывать. Ты делаешь жизнь ярче, и оно того стоит.

– Легко сказать… – начала Анна.

– И просто сделать, – перебил её Марк. – Но нужно перестать зависеть от чужого мнения. Это добром не кончится.

– А сам-то?

– Я… не умею рисовать и даже не знаю, чем хочу