Гротенберг. Песнь старого города - Александр Деворс Страница 17

Быть может, он уже и вовсе бредит.

— Госпожа Назая сказала, что ждёт вас одного.

— А Вы..?

— Служитель при Оракуле, Вестник. — Оборвал его вопрос он. — Вам может показаться, что все здесь — помешенные. Это не совсем так. — На лице Вестника промелькнула печаль.

— Я помню, что и раньше город был слишком религиозен, ничего страшного, я полагаю. — Он не заметил, как одной рукой опирался на стену. Просто поднимай ноги. Одну. Другую.

— Орден изначально лишь толковал ведения, — продолжил объяснять мужчина, — пока стража справлялась с защитой мирных горожан, и удерживала их во время карантина. Госпожа Назая предрекала падение Мэйнард в руки порока... Потом члены взялись из благих побуждений за оружие, и несколько лет успешно защищали людей от тварей, рыщущих во тьме. Первый Жрец самолично искал методы борьбы с существами, натурфилософы долгие месяцы бились, пытаясь обратить превращение. Господин Нерлинг появился так внезапно и вовремя, что это похоже было на чудо.

— Кто?

— Старый кладбищенский чудак, как мы считали тогда. — Пожал плечами Вестник. Сегель помнил страшилки о старом чудаке, расхаживающем по кладбищу, и жившем в каморке. Он расспрашивал людей о том, какое горе привело их в это место.

— Бедные люди, я не думаю, что наши Верховные действительно желали такого исхода для Гротенберга, но ещё никому не удалось добраться до герцогини. Вы ведь пришли за этим? — Он оглянулся через плечо на Сегеля. Наёмник выдержал взгляд его спокойно, и сдержано кивнул. — Госпожа Назая всегда права в своих предвидениях.

— И что же она ещё узнала?

— Что вы прибыли искупить грехи прошлого, расплатиться по счетам, забрать семью, и покинуть этот город.

Темноволосый нахмурился. Об этом он не говорил так открыто. Он мог только покачать головой, и тяжело вздохнуть. Какой у него выбор, с другой стороны? Его попросту нет. Только идти до конца.

Можно, конечно, сбежать? Вернуться в отель, забрать лошадь, и отправиться за город, спуститься по извилистой тропе в ночь, раствориться, исчезнуть, позволить городу и его семье пропасть окончательно. Нет. Нет, и нет. Он должен найти сестру. Должен хотя бы её увидеть.

Его снова пронзило это чувство боли. Он вскрикнул, схватившись за грудь, и упал на колени, согнулся ещё сильнее, пока не почувствовал, как лоб упёрся в каменную лестницу. Пульсация. Снова музыка скрипит в подсознании испорченными струнами, и расстроенным роялем. Дышать, нужно заставить себя вдохнуть.

«У тебя не так много времени» — услышал он голос в голове. С трудом подняв взгляд, он увидел, что впереди, за спиной ошеломлённого служителя, стоит Вакант. Фонарь в его руке горел тускло, а шкатулка заканчивала свою песню. — «Твоя жизнь — ноты мелодии, которая скоро может закончиться. Тебе нужно спешить»

Волна холода скользнула по телу, и вся боль ушла, словно море отпрянуло от берега.

— Просветлённый? Вы в порядке? Вы меня слышите? — Пытался дозваться его служитель.

Он не касался его, а лишь смотрел за мучениями. Про себя мужчина усмехнулся: как они все боятся к нему притрагиваться, словно действительно прокажённый какой-то, и кое-как поднялся. В голове снова ненадолго зашумело, но он лишь мотнул головой, пытаясь прогнать это чувство.

— Простите за это. Со мной случаются порой такие обмороки. — Услышав облегченный вздох, заметил, что ему протянули руку. Он взялся за руку Вестника, и тот помог ему подняться на ноги.

3.7

* * *

Комната госпожи Назаи была скромной. Небогатая мебель, впрочем, чему удивляться в церковной келье? Окон не было. Даже намёка на них не существовало, от того в помещении царил приятный и мистический полумрак. Кровать стоит у стены, застеленная небрежно. Женщина в кресле-качалке сидела в другом углу комнаты, у странного шкафа, расположенного горизонтально. Так, что книги стоят корешками вверх. Так, чтобы каждую можно было бы вытащить без труда. Их было немного и они ему казались очень старыми. Старыми, как эта женщина. Запах бумажной пыли и пожелтевших от времени листов ударили в нос также сильно, как и запах свеч и масла, подпитываемого черный фонарь.

Сегель склонил голову в приветствии.

— Она не видит тебя. — Пояснил служитель полушёпотом.

Наёмник посмотрел на него с лёгким недоумением. Зачем тогда здесь книги? Зачем тогда ей нужна такая сложная в планировке комната? Он предполагал, что Вестник её помощник на постоянной основе.

Женщина слегка подняла голову. Её тело практически не двигалось. Она виделась ему столь слабой, но было в ней что-то ещё. Сегель чувствовал, как странная сила пульсирует в клинке. Как маяк.

— Оставь нас. — Проговорила Оракул. Её голос был твёрд, несмотря на внешнюю слабость. Служитель удивился, но перечить не стал, и тут же скрылся за дверью. — Присаживайся. Как жаль, что эти люди больше беспокоятся о своих правилах, и своей вере, чем о божествах, о которых так склонны напоминать всем вокруг. — Она улыбнулась ему. — Я вижу тебя как угнетённую тень, Просветлённый. Одаренный Вакантом, как и один мой старый друг, который получил от меня уже весточку о твоём приходе. Божества говорят, что тебе поручено спасти этот город, пусть ты и прибыл для своей цели. Интересно.

— Разве им не плевать на нас? — Склонил голову к плечу Сегель.

Оракул помедлила с ответом, словно прислушиваясь