Маска теней - Маркус Кас Страница 16

— Вот-вот, — кивнул Лаврентий Павлович. — Горгоны там, страшные, как чёрт. Поговаривают, что когда строили его, жители квартала ходатайствовали против такого «украшения». Но то ли Мейснеры приплатили хорошо, то ли комиссия и правда не увидела в том ничего такого.

К сожалению, на таком расстоянии было непонятно — несут ли скульптуры какую-либо роль, кроме как пугающей. Но и отсюда видно было, что глаза их блестят, а значит, там драгоценные камни. Такой материал исключительно для красоты мало кто использует.

— Ну, дурной архитектурный вкус ещё ни о чём не говорит, — пожал я плечами, сделав себе мысленную пометку проверить этот дом.

— Тоже верно, — не стал спорить пристав. — Но приличные люди украшают фасады более приятными барельефами. Ну или напоказ не выставляют, — добавил он, видимо, вспомнив о моей гаргулье.

Василиса, по докладам из Вознесенского, стала любимицей деревни и её оберегом. Удивительным образом артефакт, подпитываемый энергией людей, становился всё более живым. Она играла с детворой и даже помогала пастухам с козами, отгоняя диких животных. При этом дань брала свежим молоком, в котором совершенно не нуждалась.

В общем, как бы мне ни нравилось это крылатое создание, но в деревне ей явно было лучше.

Тем более жители уже подумывали о гербе с гаргульей…

— Налоги платит исправно, — начал перечислять известные ему факты Заужский. — Бытовых жалоб не поступает. В благотворительности участвует наравне с остальными. Вот разве что…

Я с трудом отвёл взгляд от уродливых голов медуз и с интересом посмотрел на пристава.

— Когда Тучков буян разогнали, князь настойчиво предлагал выкупить территорию. По правде говоря, мне пришлось все связи подключать, чтобы инициировать передачу места городу для дальнейшего обустройства общественного пространства. У его светлости покровители серьёзные, но и мы не лыком шиты! — с гордостью закончил он, широко улыбаясь.

Что же, всё складывалось. Мейснер, как я и догадывался, жаждал расшириться, и желательно неподалёку от дома. Не скажу, что желание плохое, но тут главное — методы.

И что-то мне подсказывало, что князь способен на подлость. Ну не станет честный человек с собой носить опасные артефакты. Если он не артефактор, конечно…

Вспомнив, сколько у меня при себе смертоносных вещиц, я всё же не стал так скоро судить. Ладно, выясню, что за личность, а уж потом буду делать выводы.

— Я оставлю тут гвардейцев, пусть присмотрят, — озадаченно нахмурился Заужский.

— Благодарю, но в этом нет необходимости. Поверьте, защита здесь прекрасная.

Вовремя я занялся периметром острова. Действительно, внешние угрозы были нестрашны, как и подземные. Пусть ход, по словам призрака, был завален, но я прикрыл и эту лазейку до тех пор, пока не проверю, что там под землёй.

— Ваше сиятельство! — умоляюще сморщился пристав, с опаской бросив взгляд на Брянцевых. — Сделайте мне одолжение — согласитесь. Нет сил у меня никаких их терпеть. А тут они и вроде как на задании будут, и мне глаза мозолить перестанут.

Я едва сдержал смех и закашлялся. Серьёзно покивал и, конечно же, дал добро. Мог представить, как довели Брянцевы сердобольного служивого. Заужский к работе подходил ответственно и болел за неё по-настоящему. Ни к чему ему лишние нервы. Здесь же гвардейцы никому не навредят. Если что — Гар со своим гигантским топором всё уладит.

В общем, пристав ушёл очень благодарный и в хорошем настроении.

А меня позвал бригадир Емельянов, чтобы доложить о ходе работ, раз уж я оказался на острове. Мастер присылал мне отчёты, но явно хотел лично обсудить детали.

Мне наша беседа была лишь в удовольствие.

Дворец восстанавливали такими темпами, что не иначе как чудо. Вместе с беспутцами бригада из обгоревшего и заброшенного здания за считаные дни сделала вполне внушительное строение. Стены белели свежей краской, да даже почти все элементы фасада были воссозданы.

— Нашёл в архиве документы, где всё подробно было описано и зарисовано, — хвалился он и не без причины. — И наш новенький, мастер по камню, буквально за пару часов всё сделал. Талант у парнишки, я вам скажу, ваше сиятельство… Камень оживает в его руках.

Я только порадовался за Емельянова. Неудивительно, что к нему именно такие же увлечённые и талантливые люди приходили. Я глубоко уважал ремесленников, сам был одним из них. Ведь создание вещей, которыми потом пользуются люди — как без этого?

Князь ты или хоть сам император. Строитель тебе построит дом. Краснодеревщик сделает мебель. Портной сошьёт великолепный костюм. Повар, в конце концов, из простых продуктов сотворит шедевр. Как наш Прохор, например. Ведь это не просто талант, а страсть.

Никогда я не понимал пренебрежения к ремесленникам. Без них не было бы мира, в котором так прекрасно живётся.

Поэтому сходил и познакомился с новым работником. Парень поначалу очень смущался, но затем перешёл на самый любимый язык — камня и магии. И битый час рассказывал, как он работает с материалом. Как тот ему «поёт» и подсказывает, что и как делать.

Емельянову в итоге пришлось со смехом прогонять юное дарование, пока солнце не село.

— А что насчёт пристани, Александр Лукич? — спросил бригадир.

— Пристани? — удивился я.

— Я обнаружил неплохой фундамент. Как ни странно, но столетия ничуть не повредили конструкцию. Возвести заново будет довольно просто.

Пристань! И я не думал о таком. Безусловно, обширная прибрежная линия острова позволяла построить хоть целый порт. И ведь как удобно перемещаться по сети каналов города. Но это же означает, что мне нужен корабль.

Ладно, хотя бы лодка с мотором. Ну, может, скромный катер. Или небольшая яхта…

Чёрт, внутри сразу же разыгрался мальчишеский азарт. Захотелось что-то скоростное и великолепное. С большой открытой палубой на лето. И с тёплой и уютной каютой на зиму. А ещё парусник, чтобы выходить в залив и ловить закаты.

Где только средства взять? У князей, интересно, зарплата есть какая-нибудь от империи?

— Стройте, — легкомысленно решился я.

Емельянов, пожалуй, обрадовался не меньше моего. Понял мои чувства и глаза мастера загорелись.

Строительную смету это увеличит не критично, а в хозяйстве пригодится. В будущем гостей принимать, опять же. Многие предпочитали водные дороги обычным. Оттого и заторов на каналах было не меньше, чем на проспектах.

Я окинул берег взглядом и обозначил масштаб:

— На десять