Андрюха, у нас… - Мелалика Невинная Страница 15

– Ты, Андрей, меня пугаешь. – Славка поводит плечами. – Я опять начинаю думать, не являюсь ли твоей фантазией.

– А мне каково, если я появляюсь только тогда, когда ты меня зовешь? Что я, по-твоему, в такой момент думаю?

Это сомнение (существуем ли мы объективно и кто кого выдумал) посеял в нас бес, которого мы изгоняли из Ротонды. Сегодня же нас ждали не бесы, а самые настоящие ангелы, точнее – ангел с Александровской колонны.

– Представляю, – вздыхает наблюдающий. – Но мы же договорились…

– Ты, Славочка, конечно, мастер слова, но твои слова, они что – гвоздями прибиты? Даже если и так, на каждый гвоздь найдется свой гвоздодер. Если тебе важны условности, то словами через рот спрашиваю: можно, я буду приходить когда захочу, а не только когда ты меня зовешь?

– Словами через рот отвечаю: можно. Если честно, мне так даже больше нравится, – соглашается он и ехидно добавляет: – В случае чего буду прятаться за твоей широкой спиной.

– Не такая уж она и широкая, – демонстративно оглядываясь через плечо, сообщаю я.

– Для меня – в самый раз! – нахально отвечает наблюдающий.

Ангел ждет на Дворцовой площади, где развернулась ярмарка.

– Нам нужна твоя помощь, наблюдающий, – говорит он, обращаясь к Славке, и, заметив удивление на моем лице, поясняет: – Мы – ангелы-хранители города, но мы не всеведающие и не всезнающие, особенно когда дело касается нашей собственной судьбы. Она для нас закрыта.

– Так что у вас происходит? – деловито уточняет наблюдающий.

– Мы, – ангел кивает в направлении Адмиралтейства и Исаакиевского собора, подразумевая своих товарищей, несущих пост на этих зданиях и, судя по всему, не только на них, – хотим улететь. Нам очень хочется собраться в клин и отбыть в теплые края. Пока мы еще держимся, но зов теплых стран все сильнее. Мы просим тебя, наблюдающий, узнать, в чем причина, и устранить ее. Ведь если мы все покинем город, он не выстоит.

– Как думаешь, в чем дело? Где и что смотреть? – спрашивает меня Славка, когда мы делаем круг по площади.

– Я бы предполагал происки противостоящей ангелам силы – демонов, бесов или чертей. Либо здесь замешано действие мощного артефакта, который, опять же, создали противники ангелов или враги города.

– Ты представляешь, сколько у этого города врагов?

Я не успеваю ответить. Мое внимание привлекает круглолицая румяная дамочка за одним из ярмарочных прилавков. К спине ее белого полушубка прикреплена светящаяся конструкция в виде крыльев бабочки.

– Колокольчики! Волшебные колокольчики! – призывно возвещает торговка. Разноцветные огоньки на крыльях мигают в такт. – Покупаем колокольчик и загадываем желание! Все что душе угодно загадываем! Не стесняемся!

– Ух ты! – искренне восклицает Славка. – Фея колокольчиков!

– Она самая, – смешливо раскланивается та и демонстрирует нам свой товар. – Мои колокольчики приносят удачу, разгоняют хмарь и хмурь. Каждому купившему полагается бонус: даю позвенеть в колокольчик фей. Он исполняет любые желания.

– Так прямо и любые? – Наблюдающий становится похож на пойнтера, увидевшего дичь.

– Абсолютно! – бодро кивает фея. – Я считаю, в зимние праздники должно сбываться все, что попрошено! На днях приходил мальчик… или это была девочка? В общем, милый ребенок. Такое трогательное желание загадал. Мне, говорит, так жалко наших питерских ангелов. Стоят на одном месте и никуда не летают. Хочу, говорит, чтобы они собрались все вместе и большой дружной семьей полетели в отпуск к морю. Представляете, как мило?!

– Представляем, – криво улыбается Славка и смотрит на меня. – За такое ведь даже и не накажешь… Многоуважаемая, вы хоть понимаете, что будет с городом, если все ангелы в отпуск улетят?

– Ой!.. – Фея в ужасе прикрывает рот белой варежкой со снегирем. – Мамочки!..

– Не «мамочки», а «твою мать»! – сурово говорю я и спрашиваю наблюдающего: – Слав, что делать будем?

– «Лечи подобное подобным», – цитирует тот. – Сейчас я, с позволения нашей милой хозяйки, позвоню в колокольчик фей и загадаю, чтобы ангелы образумились. Потом ты позвонишь и загадаешь, чтобы этот самый колокольчик исполнял только мечты и желания, не нарушающие равновесия сил в городе и не вредящие ему.

Позвенев в колокольчик и загадав то, что велел Славка, я обвожу взглядом площадь и вижу, что ангел вновь занял свое место на колонне.

– Эх, – мечтательно говорит Славка, когда мы выходим на сияющий праздничной иллюминацией Невский, – надо было мне воспользоваться служебным положением и загадать еще парочку желаний. Ладно, хотя бы еще одно.

– Это какое же? – удивляюсь я.

– Научиться кататься на коньках, – прозаически отвечает наблюдающий. – Чего ты так смотришь? Да, я не умею, а очень хочется, особенно в зимние праздники.

– Слав, для исполнения этого желания даже энергию на тряску колокольчика тратить не надо. Если хочешь, я тебя научу.

– Намучаешься ты со мной, – предупреждает он.

– Нет, это ты со мной намучаешься, потому что я же не отстану, пока не научу, но педагогического образования у меня нет. Так что это будут те еще уроки.

– Подумаешь, – отмахивается наблюдающий. – Зато я научусь кататься на коньках, а ты обретешь звание заслуженного учителя года.

– Главное, чтобы не посмертно! – замечаю я.

– Не дождешься! – отвечает Славка. – Ты мне живым нужен! В конце концов, кому я рано или поздно настучу по башке?

– Сначала допрыгни! – в тон ему отвечаю я.

Смеемся мы, как обычно, дружно и громко. При этом мне хочется верить, что своим ржанием мы не напугали оленей какого-нибудь непривычного к нашим питерским реалиям Санта-Клауса.

От автора

В этой серии читатель может познакомиться сразу с несколькими символами Санкт-Петербурга.

Александровская колонна (она же Александрийский столп) – памятник в стиле ампир, установленный в центре Дворцовой площади. Колонна воздвигнута архитектором Огюстом Монферраном в 1834 году. О колонне ходит множество слухов и городских легенд – от того, что под ней на самом деле находится месторождение нефти (удивительно, куда только смотрит «Роснефть»?!), до того, что если обойти ее три раза по часовой стрелке, загадав свое самое заветное желание, то оно обязательно исполнится.

Колонну венчает фигура ангела, и с девятнадцатого века считается, что это один из трех ангелов, охраняющих город (второй находится на шпиле Петропавловского собора, а третий – на куполе церкви Святой Великомученицы Екатерины на Васильевском острове). Согласно легенде, ангелы будут хранить город, пока поддерживается их первоначальное состояние и они остаются на своих местах.

Сама же Дворцовая площадь является главной площадью Санкт-Петербурга. Это не только любимое место прогулок петербуржцев и гостей города, но и место для проведения праздников и фестивалей.

Андрюха, у нас… Форменное безобразие

– Славочка, мне нужна твоя помощь!

Я не совсем понимаю, шутит Андрюха или нет.

– Ну и что у нас, точнее – у тебя? – настороженно спрашиваю я.

– У нас… у меня пропало новогоднее настроение, – разводит он руками.

– Оно у тебя вообще было? – хмыкаю я и пристально вглядываюсь ему в лицо, пытаясь угадать истинный настрой.

– Было, – печально отвечает мой напарник. – На прошлой неделе еще было, вчера тоже было, а сегодня пропало.

Не знаю, что у него там пропало, но что появилось, знаю точно: возможность ходить на тонкие слои города как к себе домой. Сегодня вот является с грустным видом и просит помощи.

– Значит, идем возвращать твое настроение, – командую я.

Идем мы, всецело полагаясь на мое чутье наблюдающего: куда ноги несут, туда нам и надо (большая часть моей работы и заключается в том, чтобы ходить по Санкт-Петербургу и смотреть, что и где происходит). Впрочем, далеко от места встречи мы не уходим. Нам под ноги бросается кот, а следом за ним – кошка. Как мне становится ясно, кто из них кто? У кота на шее красуется галстук-бабочка, а у кошки на хвосте – пышный бант.

– Форменное безобразие! – вопит кот, испытующе глядя на меня снизу вверх. – Вот за чем ты, наблюдающий, наблюдаешь, если вокруг творится форменное безобразие?!

– За равновесием сил, – растерянно бормочу я.

– Вы бы, серо-полосатые, хотя бы представились по форме, – вступается за меня Андрюха, – а потом уже о форменных безобразиях докладывали.

– Елисей, – рекомендуется кот и вежливо кланяется.