Апокалипсис 1920 - Артем Рудик Страница 14

– Ну, вы можете попытаться меня арестовать. Но не думайте, что я не буду сопротивляться. Я это место не просто так охраняю.

Он достал откуда-то из-под своей мантии шашку. Это, очевидно, был вызов лично мне, и я не мог его не принять. Мой меч также легко выскочил из ножен и крутанув восьмёрку для разминки, я приготовился к тому, чтобы пообрубать этому наглому сектанту всё, чем он там собрался сопротивляться. Конечно, я понимал, что раз он может уворачиваться от пуль, значит и от шашки моей увернётся. Но мой план состоял в том, чтобы он как можно быстрее "перегорел", используя свою способность слишком долго.

– На войне, знаешь ли, я достаточно махал этой штукой. – сказал я, – И я достаточно хорошо фехтую, чтобы порезать тебя, какой бы силой ты там ни обладал! Лучше сдавайся без боя и тогда сможешь на следующий день проснуться со всеми своими конечностями.

– Лучше бы ты на войне и полёг, краснопузый, вместо того чтобы тут кичиться. За царя-батюшку. Хоть бы жил без позора. – он, в отместку, также стал пытаться вывести меня на эмоции, чтобы я оступился и совершил ошибку.

Но мы оба были непреклонны и потому всё ещё стояли друг на против друга, не сделав и шага.

– Ну, твой царь-батюшка с позором умер. А я всего лишь живу с этим позором. К тому же, что же ты по нему страдаешь? Он нас, проклятых, ненавидел. Да и весь народ в целом.

– А как нас можно любить? После того, как мы допустили, чтобы с царской семьёй сделали такое?

– Нет ничего более бескорыстного, чем любовь раба к своему хозяину.

– От раба и слышу. Морда жидовская!

– Польская, вообще-то.

– Один чёрт, предатели всего святого.

– Не самая плохая роль, знаешь ли. Всяко лучше, чем целовать господские пятки.

– Вы драться не собираетесь, как я понимаю. – сказал язвительно Феликс, наблюдающий за тем, как наша словесная перепалка перетекает в фарс, – Вы похожи на двух собак, которые остервенело, лают друг на друга из-за забора, но никогда не нападут. И это уже даже не смешно.

– Да ладно тебе, любая хорошая драка должна начинаться с крепких слов. – сказал я.

– Да, тем более мы вроде как идеологические враги. Тут уж сам бог велел задеть друг друга. – подтвердил мои слова мой противник.

– Это глупо. – лис развёл руками, – Мы с вами все здесь взрослые люди и все всё прекрасно понимаем. И если уж взрослые люди задумали поубивать друг друга, то пусть убивают без храбрящих кричалок и не тратят время. Мы же не былинные герои и не персонажи какой-нибудь дрянной книги.

– Умеешь ты портить веселье, Феликс.

– Делу время, а потехе час, друг. Ладно, я вам помогу начать.

С этими словами лис вскинул оба маузера и открыл огонь по монаху. Тот, как и предсказывалось, увернулся от всего залпа. Однако это дало мне столь необходимое окно для взятия инициативы на себя. Я рванул к своему врагу и нанёс стремительный рассекающий удар в район его живота.

На удивление, козёл смог отпрыгнуть и от этого удара, оставшись невредимым. Однако, теперь он был обязан защищаться и уклоняться от града моих ударов. Фехтовал он не очень хорошо, но его чёртова способность позволяла ему отскакивать всякий раз, когда он открывался или не успевал поставить блок от моих разящих скоростных замахов.

Феликс также не переставал стрелять по нам, создавая лишнее напряжение для Матфея. И мы кружились с козлом в смертоносном танце, высекая искры из металла. Если быть менее поэтичным, то кружился только я, применяя всё своё мастерство, полученное на фронте, чтобы не давать противнику ни минут расслабиться. Я сыпал его ударами, а он неизменно от них уклонялся, всё же будучи не в силах мне ответить.

В какой-то момент мне стало казаться, что скорее один из наших мечей треснет и сломается от такого напряжение, нежели кто-то из нас сдаст текущие позиции. И вот тот, с кем это случиться прежде всего и проиграет в дуэли. Думая об этом, я на секунду забылся и слегка оступился, допустив ошибку. Да такую, что мой противник, будучи совсем уж неуклюжим мечником, смог всё-таки пойти в контратаку.

Я отпрянул, но его клинок прошёлся в точности по моей проклятой руке, распоров и перчатку, и длинный ворот плаща. В момент, когда моя проклятая плоть показалась на свет, оступился уже мой оппонент, на секунду замерев и потеряв всякую концентрацию. Этим воспользовался уже я, со всей силы вмазав ему кулаком по носу. От этого удара он не только не смог уклониться, но и полностью потерял равновесие, выронив шашку и приземлившись на каменную кладку.

– Я сдаюсь! – совершенно неожиданно произнёс он и поднял копыта в воздух.

– Быстро ты сдулся. – сказал я, убирая клинок обратно в ножны.

– Я больше не хочу с тобой драться.

– Что это он вдруг стал таким шёлковым? – спросил Феликс, также убравший оружие.

– Выясним, когда приведём его в контору и намнём бока. – заключил я.

Печать первая – Феликс – Допрос

Я проходил через приёмную со стеклянной бутылью, когда наш штатный секретарь вдруг остановил меня неожиданным вопросом:

– Я так понимаю, что ваше дело оказалось не столь уж и скучным, как следовало бы полагать?

– Учитывая, что мы подвергли опасности полгорода? – я задумался на секунду, а затем продолжил, – Вполне. Это даже не слишком похоже на наказание.

– Теперь вас едва