Ключи петроградские. Путь в академию - Мелалика Невинная Страница 13

– Все изменилось, – лаконично ответил мой собеседник и вернулся к рассказу о силовых линиях. – Так вот, что я говорил? Я говорил, что из этого параграфа вам нужно будет только запомнить названия. Обычно на экзамене, если попадается вопрос о чем-то подобном, просят просто перечислить линии и очень редко – дать характеристику одной-двум. Я сейчас карандашом выделю самое главное. Вот про эти абзацы сразу забудьте, это проходят только на третьем курсе, когда начинают овладевать магией изменения линий и узлов. А чтобы работать вот с этим, – он потыкал карандашом в термины, – нужно быть как минимум Великим Архитектором. Так что от вас требуется только знание терминологии и понимание различий.

Я насторожилась. Вчера мне о Великом Архитекторе рассказывал ворон, сегодня вот упомянул Дмитрий. У ворона спрашивать было глупо, поэтому я решилась спросить у преподавателя.

– Можно вопрос? – на всякий случай уточнила я. – Только он не по материалу.

– Все равно спрашивайте.

– Вы когда-нибудь встречали Великого Архитектора?

Дмитрий поднял взгляд от учебника, грустно посмотрел на меня, поджал губы, пожевал их, точно принимая важное решение внутри себя, и наконец ответил:

– Нет, Великого Архитектора мне встречать не приходилось. Однако я знаю человека, который мог бы им стать, но, увы, не стал. – И, предвосхищая мой вопрос «Почему?», ответил уже прозвучавшим: – Все изменилось.

В коридоре жилых ячеек пахло жареной картошкой. Я не знаю, доносился ли запах издалека или кто-то умудрился тут готовить, но это было невыносимо. Я вошла в комнату, села на свою кровать и горько заплакала. Прорыдав до тех пор, пока мне не стало никак, я вытерла лицо и отправилась за вороном, который вчера все же согласился соответствовать правилам и ночевать в блоке для фамильяров.

– Как тебе спалось? – спросила я, когда мы вышли во внутренний двор академии.

– Ужасно, – проворчал пернатый. – Большинство фамильяров не имеют понятия о принципах построения речи. Треплются и не дают уснуть.

– Там есть говорящие животные? – изумилась я.

– Нет, таких говорящих, как я, там нет, – не без гордости за себя ответил ворон. – Я же объяснял тебе: фамильяры могут общаться ментально. Друг с другом тоже. Но иногда у них не выходит говорить только с одним собеседником, вот и получается, что беседу слышат все остальные в зоне поражения. Короче, я не выспался и хочу есть. С тебя картошка!

– Будет тебе картошка, – мрачно ответила я.

Желудок в этот момент подкатил к горлу и отчаянно захотел выпрыгнуть наружу. Накормив и выгуляв ворона (когда он вопросительно посмотрел на меня, я ответила, что уже поела и пока больше не хочу), я вновь отнесла его в клетку.

– Мне надо поделать кое-какие дела, – сообщила ему я.

– У тебя появились от меня секреты? – делано возмутился он.

– Нет, но это все равно пока личное, – уперлась я.

– Хорошо, потом доложишь о результатах, – кивнул вредный пернатый.

В его глазах явно читалось, что в голове у него идет процесс подсчета картошки, которую я должна буду ему купить.

– Тебе же, гаду, на картошку и буду зарабатывать, – ворчала я, отправляясь к телефону на стойке помощника.

Здесь меня поджидал очередной неприятный сюрприз. Выяснилось, что размещенные в академии абитуриенты имеют право только на три звонка в месяц. То есть сесть рядом с Алисой и начать обзванивать потенциальных работодателей я не могла. Вернее, могла бы позвонить в пару мест, на том мой лимит был бы исчерпан.

– К сожалению, ничем не могу вам помочь, – заученно улыбнулась Алиса. – Таковы правила.

– Понимаю, – вздохнула я.

Идея дать объявление о том, что я занимаюсь репетиторством, тоже потерпела бесславное крушение, как «Титаник» мечты, столкнувшийся с айсбергом реальности. Куда мне будут звонить? На ресепшен академии, что ли? Это в моем родном городе все было просто – у родителей стоял домашний телефон. Здесь у меня такого средства связи больше не было. Ни дома, ни телефона, ни регистрации… Блин, регистрация же! Следующей моей мыслью было пойти по редакциям питерских газет, но ведь там может понадобиться регистрация в городе. Впрочем, вдруг внештатнику она будет и не нужна.

Я уцепилась за эту мысль, как за спасательный круг, и отправилась на Литейный за газетами, чтобы узнать, какие есть издания, а также заполучить их адреса.

Глава 7

– Как это у вас нет сотового телефона?

– Простите, на какие деньги я его куплю?

Я поняла, что быть вежливой не работает, поэтому начала отвечать заму редактора как думаю. Сотовые телефоны в нашем городе не водились даже у переживших все кризисы новейших русских, что говорить о будущих учителях. Насколько мне известно, в Москве и Питере это чудо современной техники тоже мало у кого имелось – слишком уж было дорого и как товар, и как вид связи (звонки на городские номера, говорят, тарифицировались как международные, а куда и кому еще звонить, если во всем городе больше ни у кого сотика и нет), – вряд ли даже у этого редактора.

Еще поговаривали, что, если таких телефонов станет много – у каждого, – магия уйдет из нашего мира насовсем, поскольку те принципы, на которых строится работа сотовой связи, создают помехи для ясновидения и яснослышания, а также заглушают силовые линии земли и перекручивают их. Потерять магию народ боялся (хотя давайте будем честны – не так уж часто он ей пользовался), поэтому не спешил в техническом развитии и не гнался за новинками, как минимум в нашей стране.

– В вашем возрасте, милочка, надо уже уметь зарабатывать! Приехать сюда из своего Урюпинска вы смогли, сможете и на телефон заработать. Как мы с нашими журналистами на связи быть должны? А если что-то срочное?

– Я не из Урюпинска, – фыркнула я и откланялась. Кажется, отсутствие телефона было всего лишь формальным поводом слить соискателя в моем лице.

Мне повезло. Три редакции газет, куда меня теоретически могли принять, располагались в одном здании, и в двух со мной даже согласилось поговорить руководство, оказавшееся на месте. На том, впрочем, везение и закончилось. Во второй редакции дама-главред посмеялась над моим резюме («Умеете пользоваться цифровым фотоаппаратом? Вы его хоть раз в глаза видели, чтобы такое писать? Обманывать на начальном этапе собеседования нехорошо! В любом случае, насколько я понимаю, собственного у вас нет») и уточнила, имеется ли у меня хотя бы печатная машинка. Цифровкой меня учили пользоваться в одном издании, специализировавшемся на «желтых» новостях (и даже давали на задания редакционную), печатная машинка у меня была, но в родительской квартире.

– Могу попросить выслать, – сухо ответила я.

– И сколько она идти будет? Извините, нет, я не могу вас рассматривать как кандидатуру. Нам нужно, чтобы корреспондент сразу бросался в гущу событий со штыком наперевес и в полном обмундировании. Нам нужны люди экипированные.

Я хотела было сказать собеседнице, что данное слово она употребляет неверно (хотя у нее был какой-никакой контекст: она сравнила журналиста с наемником), но просто попрощалась и ушла. На этаже, где размещалось третье издание, пахло горячей мясной едой. Меня замутило, и я, развернувшись, вызвала лифт и поехала на первый этаж.

Возвращаясь в академию, завернула в магазин и купила ворону фруктов. А то чего он, подумалось мне, ест только фастфуд. Вернее, чего это я: как плохой родитель, иду у него на поводу и покупаю ему картошку фри в немереных количествах. Может, мой фамильяр и магическое существо, но тело у него все равно птичье, так что еще неизвестно, как на него на самом деле влияет та картошка.

– Черешенка! – возликовал ворон. – Ты знала, ты знала!

– Что я знала? – прищурилась я, устраиваясь на лавочке во дворе академии. – Что ты любишь черешню?

– Что я хотел черешни, – поправил он и потянул лапу в пакет с ягодами.

– Подожди, там косточки! – возмутилась я.

– Пф-ф! – отозвался пернатый, зажал черешню в лапе, клюнул ее, расковырял, вытащил косточку и сбросил в клумбу, а мякоть съел.

Проделав это, покосился на меня и гордо раздулся. Я засмеялась. Получилось это, правда, не совсем искренне, но я старалась.

– Угощайся, – покровительственно сказал ворон и лапой раскрыл пакет пошире.

– Нет, спасибо, это все для тебя. – Я растянула губы в улыбке.

Черешня стоила как пресловутый сотик (да, преувеличиваю, конечно, но все равно баснословно дорого), но не порадовать пернатого