Андрюха, у нас… - Мелалика Невинная Страница 13

– Кыш! Брысь! – бушует юнец.

– Ага, вот как это работает, – шепчет мне Славка, и я вдруг несколько мгновений явственно вижу, что магия волшебника-недоучки выглядит как накинутая на башню сеть и грифоны сражаются именно с ней.

– Вы не безнадежны, – хихикает самозваный маг и волшебник. – На эту сеть завязаны все прочие мои сети в других местах силы. Они исчезнут, если ее уничтожить, но это невозможно. Грифоны думают, что могут стянуть или порвать ее, но у них силенок не хватит. Нужна жертва! Эй, ты чего? – возмущается он, когда наблюдающий срывается с места и широким шагом обходит площадку по периметру. – Ты куда? Не смей!

Маг мчится за наблюдающим.

– Не позволю сканировать мое пространство! Ты все испортишь!

Славка останавливается на краю площадки, поворачивается к юноше и привычно оповещает его:

– Я, наблюдающий, заявляю о нарушении.

– Нет! Нет нарушения! Есть моя воля! – кричит маг, подлетает к Славке и со всей силы толкает наблюдающего в грудь.

Славка смотрит на него с изумлением, несколько секунд балансируя на грани, а потом безмолвно падает спиной назад. Пальцы наблюдающего сжимают воздух, но зацепиться там не за что.

Волшебник-недоучка заливисто хохочет и растворяется в пространстве.

Говорят, в моменты смертельной опасности перед глазами проносится вся жизнь. Опасность грозила не мне, но у меня перед глазами пронеслось все, что я знаю про Славку. На тонких планах города я почти бессмертен, но для Славки все они – реальность, а еще он не умеет летать. В прошлый раз я успел поймать его прежде, чем он упал бы с крыши.

Рефлекторно дергаюсь в сторону, где исчез наблюдающий, но тут же понимаю, что мне уже ничем ему не помочь. Площадка качается у меня под ногами, и мир становится широким и пустым…

…а потом на площадку приземляется грифон. На спине у него, вцепившись грифону в шею, сидит Славка. Грифон стряхивает его и улетает прочь. Наблюдающий проходит пару шагов на негнущихся ногах, останавливается и смотрит на меня безумными глазами.

– Славка, блин!

Бросаюсь к нему, даю профилактический родительский подзатыльник и крепко прижимаю к себе.

– Как ты меня напугал! – выдыхаю я.

Славка утыкается головой мне в грудь и плачет навзрыд.

– Ну, что ты ревешь как девчонка, – шутливо говорю я, дав ему прорыдаться.

Наблюдающий всхлипывает, замолкает, поднимает голову и, утирая слезы ладонями, спрашивает:

– Что, быть девчонкой, по-твоему, плохо?

– Нет, – отвечаю я, – но мне спокойнее считать, что ты парень. Так я меньше переживаю, как ты там без меня – в промзонах, среди упырей и прочей нечисти. Девочек нельзя на такое посылать, их надо оберегать и всячески о них заботиться, а мы, парни, выкрутимся.

– Вот сейчас все великие воительницы всерьез на тебя обиделись, – привычно ворчит Славка и, кажется, больше не плачет.

Я разжимаю руки, и некоторое время мы с наблюдающим смотрим друг на друга.

– Знаешь, – наконец говорю я, – мне все равно, кто ты, хоть божественный андрогин, вон, как ангелы, например. Слушай, может, ты ангел, а, наблюдающий? Только не отвечай, это риторический вопрос! Короче, ты мой друг, и это главное.

– Мне тоже все равно, – вторит мне Славка, – кто ты: человек или культурный код. Главное, что ты мой друг.

Сказав это, он демонстративно вытирает нос рукавом куртки. Я не могу сдержаться и громко смеюсь. Наблюдающий фыркает и тоже начинает смеяться вместе со мной.

– За волшебника-недоучку не беспокойся, – отсмеявшись, говорит Славка. – Пацана уже приняла инквизиция. Раньше они не знали, кого ловить, а теперь получили сигнал. Его магия тоже больше не опасна. Когда он меня толкнул, в голове только одна мысль осталась, про жертву: моя жизнь – достаточная жертва для того, чтобы снять сеть и спасти места силы. Хватаю эту сеть и тащу за собой. Как видишь, сработало. Только давай без нравоучений. Так получилось.

– Так получилось – значит, так получилось, – соглашаюсь я и, взяв его за плечи, веду к выходу. – От коньяка теперь точно не отвертишься. Возражения не принимаются.

Интересно, думаю я, пока мы спускаемся по ступеням башни, что едят грифоны? Надо будет их угостить за то, что спасли наблюдающего, а наблюдающий мне все же очень дорог, кем бы он там ни являлся.

От автора

Башня грифонов, или Цифровая башня, – это остаток кирпичной трубы котельной, расположенный во дворе дома 18 по 7-й линии Васильевского острова. Двор относится к одной из старейших аптек Санкт-Петербурга, принадлежавшей Вильгельму Пелю и его сыновьям.

Согласно городской легенде, Вильгельм Пель был алхимиком и в своей лаборатории под аптекой (либо непосредственно в башне) не только превращал ртуть в золото, но и вывел формулу счастья. Его секрет охраняли грифоны, живущие на башне. Днем они были невидимы, а по ночам летали над Васильевским островом.

1 мая 1994 года художник Алексей Кострома установил на башне гигантское яйцо в картонном гнезде и пронумеровал кирпичи. В настоящее время яйцо утеряно, а башня получила название Цифровой именно по нанесенным художником цифрам. Еще одна городская легенда гласит, что найденную доктором Пелем формулу счастья можно вывести как раз на основе этих чисел.

Считается, что башня может исполнять желания. Также есть мнение, что она способна изменить судьбу человека к лучшему, даже бытует много расхожих историй о том, как стали успешными жители этого и соседних домов. Впрочем, сами жители не очень довольны таким соседством, привлекающим толпы туристов, и поэтому в человеческой реальности действительно регулярно встает вопрос о том, чтобы не просто ограничить подход к башне, а снести ее. Легально посмотреть на башню можно из музея «Аптека доктора Пеля».

Андрюха, у нас… История с привидениями

Казалось бы, работа у меня непыльная: знай ходи себе по разным слоям Санкт-Петербурга (а Питер, как и любой другой город, состоит не только из всем привычной человеческой реальности) и смотри, не нарушен ли где и кем баланс сил. Вот только ходить порой приходится без перерыва на обед и сон, а ноги могут занести в такие уголки, что изумляешься, как они вообще туда дошли (и где в это время находился мозг).

К примеру, в данный момент я стою перед входом на Малоохтинское кладбище и размышляю, как и, главное, зачем меня сюда занесло. Да, это одно из мистических мест Санкт-Петербурга. Да, тут часто случается что-то эдакое – от сходок сектантов до явления призраков народу, но у меня нет уверенности, что мне нужно именно на кладбище.

– Жаль, Славочка, что ты себя со стороны не видишь, – раздается рядом со мной голос Андрюхи. – Прямо ожившая иллюстрация к поговорке «как баран на новые ворота».

– Во-первых, эти ворота старые, – ворчу я, стараясь скрыть удивление. – Во-вторых, ты как тут очутился?

У нас с Андрюхой договор: он приходит, когда я его зову. Зову же я его, когда чего-то не понимаю в питерских реалиях или мне нужна помощь в расследовании запутанных случаев. Сейчас у меня, конечно, возникли сомнения по поводу локации, но призывать в связи с этим моего добровольного помощника (да что там помощника, я периодически ловлю себя на том, что называю его напарником) и в мыслях не было.

– Считай, был неподалеку. Дай, думаю, проверю, как там наблюдающий, – усмехается он, с вызовом смотрит на меня и добавляет: – Я, может, соскучился. Даже если я культурный код, имею же право на простые человеческие чувства?

– Имеешь, – согласно киваю я и уточняю: – А соскучился по мне или по приключениям?

– Конечно, по приключениям! В моем культурном коде таких не прописано! У меня там все просто: бандитский Петербург, чужой район, улицы разбитых фонарей… – хитро выдает он и командует: – Идем уже кладбище инспектировать.

– Отлично! – гремит властный голос слева от нас, как только мы входим на территорию.

Мы поворачиваемся и видим статного бородатого человека (вернее, призрака), которого мне хочется назвать купцом. Скорее всего, он и есть купец (вернее, был им при жизни).

– Отлично, – повторяет купец. – Вы-то мне и нужны, молодые люди.

– Я вас… Мы вас слушаем, – отвечаю я.

– Правильно делаете. Не будете слушать, натравлю на Охту неупокоенные души.

– Вы еще жалобу не подали, а уже угрожаете, – оперативно реагирует Андрюха.

– У нас ведь как: если не подкупишь или не напугаешь,