Джун Колдун - Михаил Антонов Страница 12

Меня отвлекла супруга:

— Милый, Марина только что позвонила и спросила про новую партию. Что ей сказать?

— Скажи, что есть ещё шесть банок, и то, что, к сожалению, это последняя партия. Продавец сказал, что поставок пока не будет — что-то у производителей проблемы с ингредиентами или ещё с чем.

— Хорошо, скажу.

Сегодня я просто гулял. Тишина. Глубокая, бархатистая, словно сам воздух приглушён пушистым снежным покрывалом. Фонари, зажжённые вдоль аллеи, льют мягкий янтарный свет, превращая каждую снежинку в кружащуюся искру. Они медленно танцуют в морозном воздухе, неспешно выбирая место для приземления — на тёмные ветви елей, на мои ресницы.

Под ногами снег похрустывает, как сахарная глазурь, оставляя за собой чёткие следы, которые уже через мгновение начинают затягиваться новым слоем пушистой белизны. Воздух звенит от мороза, чистый и острый, но дыхание смягчает его, выпуская лёгкие облачка пара.

Вдали, за деревьями, мерцают огни города, но здесь, в парке, царит умиротворение. Снег поглощает все лишние звуки, оставляя только шелест веток. Кажется, будто время замедлилось, и весь мир замер в этом хрустальном мгновении — между закатом и ночью, между движением и покоем.

А снег всё идёт, тихий и неспешный, осыпая землю серебристой пылью, и фонари продолжают светить, окутывая путь тёплым сиянием.

Завёл для себя привычку входить в квартиру как можно тише. Так же и разоблачался — не хотел потревожить сон дочери и супруги. По моему мнению, я прикладывал достаточно усилий для соблюдения тишины. По крайней мере, я так думал.

— Милый, как погулял?

— Отлично погулял, погода волшебная.

— Я позвоню Марине, что мазь для неё готова.

— Да, конечно. Как я и говорил — шесть последних баночек.

В кабинете первым делом включил вытяжку, достал тетрадь и стал её читать.

Годы идут, а правила остаются.

Мир изменился. Люди носят в карманах стеклянные шкатулки, мерцающие тысячами огней, говорят с невидимыми собеседниками за морями и верят, что знают всё. Но древние законы не подвластны времени. Они вросли в саму ткань бытия, как корни старого дуба в землю.

Один из таких законов прост: всё должно быть оплачено.

Не из жадности. Не из-за скупости. Но потому, что равновесие — основа всего. Возьмёшь что-то — отдай что-то. Иначе нарушишь поток, и тогда либо твоё искусство ослабнет, либо судьба возьмёт плату сама, но уже не деньгами, а чем-то куда более ценным.

Раньше понимали. Приносили зерно, мёд, монеты, выкованный клинок или обещали услугу. Теперь же приходят с пустыми руками и пустыми словами: «Помогите, да я потом как-нибудь…» Нет, дитя моё. «Как-нибудь» — это путь к бесплодным заклинаниям и пустым амулетам.

Лечишь ребёнка? Пусть мать выпечёт хлеб или отдаст лоскут шерсти. Снимаешь порчу? Возьми медяк или заставь выкопать канаву у дома. Даже если просит старый друг — пусть оставит бутыль вина или починит забор. Плата — это не цена за труд, это знак уважения к силе, что течёт через тебя.

А если кто-то скажет: «Но ведь это же просто слова, просто травы!» — усмейся. Потому что они не знают, как тяжело бывает, когда берёшь чужую боль и не получаешь взамен даже горсти соли. Как ветер выдувает силу из тебя, если нечем подкрепиться.

Так было. Так есть. Так будет.

Не перестаю удивляться мудрости Феофана Ивановича. Золотые слова. Мне бы ещё прочитать что-нибудь про энергию.

«О вживлении камней в плоть и накоплении энергии»

Современный мир забыл древние пути. Магия растворилась в проводах и экранах, но сила земли — вечна. Камни помнят. Они хранят энергию, как сосуды, но не все подходят для слияния с плотью…

1. Янтарь — лучший проводник. Застывшая смола древних деревьев, вобравшая солнце и жизнь. Мягкий, податливый, не отторгается телом. Накопленная в нём энергия течёт плавно, как кровь.

2. Малахит — камень перемен. Хорош для защиты и перераспределения силы, но требует частой «подзарядки» от земли.

3. Бирюза — живая, но капризная. Меняет цвет, предупреждая о дисбалансе энергии.

4. Гранат — камень страсти и выносливости. Хорош для воинов, но может перегревать дух.

5. Оникс — камень-страж. Впитывает негатив, но требует очищения.

Почему алмазы и сапфиры не годятся?

Они слишком совершенны. Их кристаллическая решётка непроницаема для живой энергии — она лишь скользит по поверхности, не задерживаясь. Они хороши для фокусировки, но не для хранения.

Места вживления

1. Ладонь (между костями пястья) — для прямого управления энергией.

2. Грудина (над сердцем) — центр силы, но рискованно: камень может влиять на пульс.

3. Запястье (внутренняя сторона) — для постоянной подпитки кровью.

4. Шея (у основания черепа) — связь с сознанием, но опасность мигреней.

5. Плечо (дельтовидная мышца) — минимальный дискомфорт, хорошая интеграция.

…Тело должно принять камень, как собственное. Шрамы зарастут, но энергия останется. Главное — не жадничать.

Отличная новость! Значит, можно увеличить запас жизненной энергии. Круто! Сейчас посмотрим, сколько там и почём.

Посмотрел, удивился — огромное количество объявлений о продаже обработанного янтаря, но почему-то внутри камня то муха, то жучок, то паучок. Есть, конечно, и объявления о продаже натурального балтийского янтаря, необработанного. Посмотрел я на него — вид откровенно не презентабельный. Вот возьмёшь его — и что? Куда нести на обработку, на шлифовку? Ладно, как-нибудь прогуляюсь по скупкам, по ювелирным магазинам.

Вышел в гостиную — там мои девчонки игрались с погремушками. Картина умилительная. Подошёл, сначала чмокнул старшую в щёчку, затем младшую в лобик.

— Как дела?

— Хорошо. Я деньги на кухне оставила, на столе. Маринка — дура такая, сильно недовольная была, что поставка мази прекратилась. Я, как ты велел, так и сказала: пока мази не будет, что у производителя проблемы с ингредиентами и ещё с чем-то. Маринка мне: «Какие могут быть проблемы? У нас продаётся всё!» А я ей: «И много ты такого крема в продаже видела?» Тут она заткнулась и попросила, чтобы, как только появится мазь, я ей позвонила. Я согласилась.

— Ты умница, и красавица, и золотка. Всё правильно сказала.

И ещё раз чмокнул её в щёчку. Забрал деньги, пересчитал, сложил в тумбочку. Без малого шестьсот тысяч —