Броквен. Город призраков - Александра Трошина Страница 11

приглушённые лампы округлой формы. Тихая, монотонная старинная музыка доносилась из маленького радио, что стояло на булочной стойке, как я раньше называла. А обилие свежей, нежной, политой сладким сахарным сиропом, выпечки за кассой так и притягивало взгляд. Я прикусила губу от мыслей о том, как хрущу горячей хлебной корочкой.

К моему счастью, несколько молодых людей закончили трапезу, и уже надевали пальто и ветровки. Я быстренько юркнула к стойке, уселась за высокий чёрный стул, начиная прислушиваться к каждому звуку. А вот когда ребята уже покинули пекарню, я осмелилась позвать хозяина заведения:

— Дядь Синамон!

За дверью на кухню послышалось глухое шуршание. Чтобы докричаться до конца, я позвала ещё раз:

— Дядя Синамон!

Ещё мгновение и дверь отворилась. Не находя источника звука, бегая туда-сюда карими глазами, вышел высокий, с небольшим животом, мужчина. Смуглая кожа блестела при бархатном свете, темные, как молочный шоколад, волосы слегка разлохматились, а белая рубашка вместе с красным фартуком помялись. Хах, а ведь… дядя Синамон так и не поменялся за эти шесть лет. Такое ощущение, что он даже не постарел. Поношенный фартук и вечно не ухоженные волосы дают о себе знать.

Только мужчина столкнулся со мной взглядом, как тут же замер на месте, разинув рот.

— Да ладно… — Он медленно стянул со своей головы миниатюрный колпак.

Улыбка вырвалась сама собой, также как и смешок. Дядя Синамон все с тем же раскрытым ртом сел за стул и положил шершавые локти на стол. Он оглядел меня, затем остановился на лице и расплылся в родной улыбке, которую даровал маленькой мне каждое утро.

— Гостлен, ты?..

— Ага, она самая, — подмигнула я, — здрасьте, дядь Синамон.

Синамон улыбнулся ещё шире, посмеиваясь и часто хлопая глазами. От него так и исходил вкусный запах выпечки. За дверью на улицу послышались лязги цепей, и я тут же окунулась в воспоминания детства. Казалось, будто сейчас я, будучи второклассницей, сижу за прилавком доброго дяди и жду булочки, ругаясь писклявым голоском на шум от заблудших душ. По сверкающим глазам дяди Синамона было видно, что он так же вспоминает те беззаботные времена.

— Боже мой, Елена, как я давно тебя не видел! — вскрикнул мужчина и крепко обнял меня, нагнувшись через прилавок. Я же охотно обняла старого папиного друга в ответ, понимая, что дядя Синамон — единственный лучик света в этой Броквеновской пасмурности.

— А вы все такой же веселый и молодой, дядя Синамон! Меня это радует!

Мужчина усмехнулся, показательно накручивая на палец свои усы.

— А ты как думала, для покупательниц я должен быть даже бессмертным!

Я активно закивала, бросая рюкзак на кафельный коричневый пол.

— Да вы выглядите на все двадцать пять!

Пустив короткий смешок, дядя Синамон, сдувая хлебные крошки и корицу со своего помятого фартука, хитро повёл бровями и взглядом указал на прилавки с множеством горячей выпечки. У меня вмиг скопилась слюна во рту.

— Ну, долгожданное возвращение самой Елены Гостлен надо обязательно отметить парой улиток с ягодами! — Заметив мой голодный взгляд, дядя надел перчатки и взял лопатку явно для того, чтобы наложить мне выпечки.

Вот за что я люблю дядю Синамона, так это за то что он понимает все только по одному взгляду! Он прямо в этих делах профессионал!

— Спасибо, дядь Синамон, — тепло улыбнулась уголками губ, — вы все ещё помните, что я люблю…

От улыбки у мужчины появились морщинки. Он бережно наложил булочки, приправив кленовым сиропом со стойки и пододвинул мне, делая жест «вуаля». Под звук лязгания, шума городских ветров и заунывного шепота призраков я полностью отдалась ностальгическим чувствам, вновь привыкая к обстановке Броквена. Знаете, спустя шесть лет этот город мне кажется не таким уж и страшным. Будто я снова оказалась в детстве. И ни один призрак не казался мне подозрительным. Может, аномалии Броквена — всего лишь шумиха на новостях? Кажется, тут ничего не поменялось, кроме слишком густого наступающего тумана и обезображенных зданий.

— Кофе будешь? — спросил весело дядя Синамон, включая кофемашину.

Я облизала обсохшие губы.

— Ванильный капучино есть? Или уже в Броквене он вышел из моды?

Мужчина потянулся за сливками.

— Ещё чего! В моей пекарне ванильный капучино будет жить вечно!

— Тогда давайте бахнем капучино! — Я стукнула по столу, представляя на своих губах вкусную ванильную пенку.

Дядя Синамон налил мне фирменный кофе, подал безумно вкусные булочки и, когда он снова сел за стойку, мы начали оживленно общаться на все возможные темы. Я рассказывала ему о жизни в Дарли, о своих новых друзьях. Поведывала о красотах, о том, какие там всегда зеленые деревья и горы. И, конечно же, рассказала о белых сверкающих душах, которых я провожала на Круговорот Того Света. Дядя внимательно меня слушал, улавливал каждую деталь и удивлялся тому, что происходит в Дарли. Его приятно поразил рассказ о Цветущей горе и желтых звёздах. Думаю, он был искренне рад за меня, за то, какая спокойная жизнь у меня сложилась после переезда. Но дядя Синамон ничего не рассказывал про Броквен. Абсолютно ничего. Я так была увлечена рассказами о Дарли, что совсем не заметила этого. Синамон только слушал и хлюпал кофе, чья пенка стекала по усам. Так, я же тут не булок поесть пришла, а по делу. Надо спро…

— Елена, а в Броквене ты че забыла-то? — Мужчина поднял взгляд на меня, изогнув бровь.

О, как раз.

— Та… тут по новостям увидела, что в Броквене-то неспокойно последний год, — Я помешивала ложкой кофе, всматриваясь в гущу. — аварии на пустом месте, здания и прочие достопримечательности сами собой рушатся, гравитация пропадает… Призраки что-то у вас взбунтовались не на шутку. Я приехала сюда, чтобы разобраться со всеми этими аномалиями.

Дядя Синамон чуть не подавился кофе, выпучив глаза. Он хотел что-то сказать, но вдруг на улице послышался резкий грохот. Пол под нами ощутимо задрожал, а с потолка посыпалась штукатурка. В нос ударил резкий запах сырости, послышался нечеловеческий гул. Я перепугалась, сердце сжалось, по вискам побежал пот, а кофе вмиг стал каким-то пресным.

— Дядя Синамон, это что?..

Я заметила на лице дяди маленькое удивление, хотя сейчас происходило что-то явно неспокойное. У меня в ушах даже звенело. Он не трясся, а только удивленно смотрел на меня, хлопал глазами, раскрыв рот. Я правда не понимала, куда пропал весь его испуг. Мужчина поставил свою чашку на прилавок, поправляя колпак.

— Ты о чем, Елена?

Меня будто молнией прошибло.

— Земля трясётся и что-то грохается на улице! Вы разве не чувствуете? — мой голос задрожал.

Господи, только