Бог безвременья - Жаклин Холланд Страница 100

– Господи, как вы меня напугали! – выдыхает она, ставя пироги. Она прижимает освободившиеся руки к сердцу, пытаясь восстановить самообладание.

– Простите, Марни. Я не хотела вас пугать.

– Боже мой, как тихо вы, танцовщики, умеете двигаться. Нам, пекарям, ни за что так незаметно не подкрасться к людям. – Она вытирает руки о широкие бедра.

Она рассказывает мне о запасах еды, которые приготовила для нас, чему я неожиданно очень рада, иначе мне нечем было бы кормить Лео: разделанная на части жареная индейка лежит в холодильнике, а еще она оставит нам по «красивой тарелочке» с галетами и глазированным ямсом, а на кухонной стойке – яблочный пирог и запеканка с говядиной и картофелем.

Я слушаю и киваю, пытаясь набраться наглости и попросить ее остаться с нами, но мне никак не изобрести вескую причину, по которой она должна бросить семью и провести Рождество в этом унылом доме. Нужно защищать Лео от меня, по ночам охранять его комнату, не подпускать меня к нему! Но вам придется как-то обезопасить и себя. Наверняка найдется что-нибудь, что можно использовать как кол.

Заманчивое предложение, никаких сомнений. И это все чистейшая правда.

– Все хорошо?

Я отвлекаюсь от своих мыслей и вижу, что она смотрит на меня, озабоченно склонив голову набок. Нет, не хорошо. Все ужасно плохо. Мне одиноко, я измучена, мне страшно. Я хочу упасть с рыданиями в ее теплые объятия. Я так долго оставалась наедине с собой, старалась быть сильной и одинокой. Я устала. И точно знаю одно: от себя самой я не могу защититься. Мне нужен кто-то сильнее меня, чтобы защитить меня от самой себя, выслушать, как я выплачу свои горести, разобраться со всем, спасти маленького мальчика, тихо поднимающегося по лестнице.

– Да, – умудряюсь прошептать я. – Спасибо вам за все. Выглядит очень вкусно.

– Что-нибудь еще, пока я не ушла? – Она все еще странно смотрит на меня.

– Нет. Нет, спасибо, Марни. Вы и так много сделали. Желаю вам… желаю вам хорошо провести праздники с семьей.

Я быстро отворачиваюсь, боясь того, что может произойти, если посмотрю ей в лицо. Я выхожу из кухни и медленно иду по коридору, пытаясь придумать, к кому можно обратиться за помощью или позвонить. Мой дед живет далеко отсюда, в Бордо. Он мог бы помочь, ему хватит сил и решительности, но вряд ли он станет это делать. Я с легкостью представляю, как покровительственным тоном он будет поучать меня по телефону, как раньше поучал в переписке. «Не понимаю, почему ты предпочитаешь жить скрываясь, среди vremenie, а не открыто среди себе подобных, почему ты запираешь себя в клетке морали и слабости vremenie, а потом мучаешься от того, что тебе тесно, – это выше моего понимания».

У него одно лекарство от всех недугов: забыть об угрызениях совести, жить смело и бесстрашно, брать все, что хочешь. То, что другим – ни в чем не повинным – иногда приходится расплачиваться за чужую необдуманную смелость, чужие желания, его ни капельки не волнует. Нет, мне не к кому обращаться. Находиться среди себе подобных мне хочется не больше, чем быть себе подобной, и поэтому мне некому звонить.

Лео снова кашляет на весь коридор. Глубокий, судорожный, спазматический кашель, хуже, чем раньше, хуже, чем когда-либо еще. Я заглядываю в класс через открытую дверь. Лео, сгорбившись, сидит за столом и довольно напевает. Смотрю на него и пытаюсь успокоить нарастающую во мне панику. Это Лео, думаю я. Я никогда не смогу навредить ему. Но в голове мелькают образы: чердак, размазанная по полу кровь, оторванные конечности и головы. Окостеневшее, неподвижное тело Доры. Я могу навредить, вовсе не собираясь это делать.

Лео заходится очередным приступом кашля и горбится еще сильнее. Приступ проходит, он продолжает рисовать, напевая себе под нос, сопля сползает почти к самому краю его верхней губы. Он вытирает ее тыльной стороной ладони.

– О нет, mon chou, не руками! – Я беру салфетку из лежащей на столе пачки. – Вот так. Un mouchoir, s’il vous plait [83].

Нет смысла избегать его и держаться на расстоянии. Мне просто нужно проявлять бдительность и силу воли. Я смогу, говорю я себе. Я не животное, не желудок на ножках, а следую нормам морали и умею сдерживать свои инстинкты.

– Лео, – говорю я, опускаясь на одно колено рядом с его стулом.

Он поставил маленькую деревянную фигурку на столе в позу, которая напоминает мне одно из движений Аннабель, когда она танцует степ, – наклоняясь вперед и раскинув руки в стороны. Он поднимает взгляд от рисунка.

– Твоя мама ведь сказала тебе, что ты останешься у меня?

Он кивает.

– Как ты к этому относишься? Ты не против? Я пойму, если ты огорчился. Можешь мне сказать.

– Ну, – отвечает он, уныло опустив глаза, – мне немного грустно.

– Ты скучаешь по маме?

– Ага. Но не только.

– А в чем дело?

– Санта.

– Ах, – я удивлена, хотя и чувствую облегчение. – А что не так с Сантой?

– Санта принесет подарки ко мне домой, а меня там не будет.

– Пустяки! – бросаю я, пренебрежительно махая рукой. – Сейчас мы позвоним Санте.

– Санте? На Северный полюс?

– Конечно! Я сообщу ему, что ты здесь и что твои подарки нужно доставить по этому адресу. Так тебе будет спокойнее?

Он кивает и вытирает тыльной стороной ладони слезы, все еще сверкающие в его глазах. Я встаю и выхожу из комнаты. Слышу, как он вскакивает со своего места и ждет в дверях, пока я иду к телефону, демонстративно беру трубку и набираю номер.

– Да, здравствуйте… Гамдроп. С Рождеством! – Я беззвучно одними губами сообщаю Лео, что это «эльф». – Гамдроп, понимаю, что сейчас не самый подходящий момент, но можно на минуточку Санту? У меня к нему очень срочное дело.

Лео смотрит на меня с широко раскрытым от изумления ртом.

– Спасибо. Благодарю. – Я барабаню пальцами по руке, ожидая, когда Санта подойдет к телефону, и рассматриваю свои ногти.

– Ах да, Санта! Oui, bonsoir! Joyeux Noel! Ah, oui, merci [84]. Санта, я просто хотела предупредить вас, что мсье Лео Хардмэн у меня. Да, да, конечно. – Я кладу руку на трубку и шепчу Лео: – Он сверяется с книгой.

Лео подносит пальцы ко рту и в тревожном ожидании кусает ногти. В моем ухе звенит гудок выключенного телефона, и автоматический голос оператора снова и снова повторят, что, к сожалению, набранный номер не существует.

– Да, конечно, он в списке тех мальчиков, которые