Книга пара - Сергей Александрович Калугин Страница 9

– Что произошло? Что-то случилось?

– Случилось. – ответил я невозмутимым голосом и пошёл в общую комнату.

Я посчитал это жест забавным и старался себя хоть немного развеселить, чтобы прогнать сон ещё на сутки как минимум. Усевшись на любимое кресло и наблюдая выползающего из своей комнаты Ивана, я замер в ожидании его вопроса.

– Ну и что произошло? Тебе дали нобелевскую премию? У тебя объявился родственник в Арабских Эмиратах? В чем дело, что случилось в столь ранний или, я даже не знаю, поздний час? – сонно спрашивал Иван.

После его словесной прелюдии я рассказал про уже вчерашний день и про то, что со мной приключилось и про то, что в моих научных трудах есть огромный смысл. После длинного рассказа у Ивана совсем пропал сон, а меня наоборот начало как говорят «морить». Я сказал Ивану чтобы он был готов к 7 утра идти со мной в лабораторию. Я ему заявил, что беру его с собой в экспедицию, и после небольших разъяснений начал проваливаться в сон.

Меня разбудила громко хлопнувшая входная дверь и фраза:

– Подъём Америка!

Мне показалось, что всё, происходившее ранее, было сном, но то, что я проснулся в кресле одетый и немного помятый, опровергло это ощущение. После того как позавтракали, мы поспешили в наш научный центр на встречу с профессором. По дороге Иван задавал мне какие-то вопросы, на которые получал мои ответы «да» или «нет». За этим односторонним разговором я понемногу взбодрился, а мы незаметно добрались до НИИ. На порогах нас ждал Шмелёв, вокруг него было огромное облако дыма, в котором он нервно передвигался из стороны в сторону. «Табакоядный кофеглот», именно так бы я охарактеризовал его на тот момент.

– Ну где вы пропадаете? Почему не брали трубку? Профессор уже как час копается с нашими находками.

Заторможено пошарив по карманам, я не обнаружил в них моего телефона, скорее всего он выпал из кармана, когда я спал в кресле. У меня не было оправданий за опоздание, и не хотелось даже их придумывать. Я, просто поздоровавшись, прошёл через парадный вход нашего института, задав лишь один вопрос:

– Где он сейчас?

– В шестом архиве. – ответил доктор.

Когда я шёл по коридорам ускоренным шагом, у меня почему-то возникло состояние спокойствия и безмятежности. Я был уверен в чём-то важном, делая каждый шаг. Открыв двери архива, я увидел старичка, окружённого кучей архивных папок, накопившихся за последние лет пятьдесят.

– Извините за опоздание, профессор. – робко произнёс я.

– Какое опоздание, молодой человек? Мы же вчера не обговаривали время встречи. И смею заметить, что вы довольно даже рано прибыли. Вы не заставили меня ждать, я специально прибыл пораньше покопаться в заметках по раскопкам.

Опять. Каким-то образом он опередил своим ответом мой вопрос. Как он это делает?

– Я пригласил двоих человек, как вы просили профессор. Знакомьтесь. Иван, мой друг и сосед, младший научный сотрудник нашей лаборатории, ну и доктор Шмелёв, с которым вы уже знакомы.

– Хороший выбор, молодой человек, я надеюсь, мы все вместе отлично сработаемся. Всем конечно интересно, зачем я вас всех собрал и что хочу предложить? А предложить я вам хочу самое незабываемое приключение в вашей жизни. Я организовываю экспедицию в район деревни Окунёво, в закрытую зону, в которую вам не дают доступа. До сегодняшнего дня в эту зону вход был закрыт для всех гражданских учёных. Мне самому удавалось добывать только скудные части артефактов, которые умудрялись выносить алчные военные, охранявшие этот объект. Я просто мечтаю туда попасть и вам я предлагаю разделить осуществление моей мечты вместе со мной. По дороге туда я покажу вам всё, что я накопал за пятнадцать лет кропотливых попыток приблизиться к этой зоне. Сейчас я предлагаю взять с собой всё вам необходимое для работы и незамедлительно отправляться. Я осмелился собрать некоторые ваши записи, Джон, которые нам обязательно пригодятся. Итак, на сборы вам два часа и мы отправляемся. Место сборов – у главного здания вашего НИИ.

Никто даже не успел что-то сказать или спросить в ответ, все как именитые бегуны рванули со старта после выстрела стартового пистолета. Мы с Иваном побежали по своим рабочим местам собрать весь необходимый инструмент для раскопок. Ведь инструмент, если вы не знаете, у каждого археолога индивидуальный. У меня например есть три предмета, которые очень мне дороги и без них я свою работу представляю с грустью. Это набор мастерков, который мне подарили братья, когда я закончил колледж, и вручая его, они мне пожелали добыть побольше ценного, того, что поможет мне стать знаменитым. Ещё одним предметом это был альпинистский ледоруб, который, я помню, купил за двенадцать долларов перед самым первым рабочим днём. Я им пользовался как маленькой киркой, он был меньше и удобней громоздкой кирки и легко пристёгивался в сложенном состоянии на ремень. Я им так много работал, что на его рукоятке отпечатался рельеф моей руки и от этого он очень удобно помещался в моей ладони. Ну а третьим и самым ценным предметом был швейцарский нож, который мне подарил мне перед отправлением в Россию мой дед, а ему этот нож подарил его отец. Вручая его, дед сказал:

– Не расставайся с ним, и он тебе обязательно спасёт жизнь, – и улыбнувшись, добавил. – Тем более, что все русские носят с собой оружие.

Хорошо, что все мои инструменты были сложены в моём стареньком рюкзаке, который я не распаковывал уже как месяца два после последней поездки на раскопки. Поэтому мне оставалось только положить в него нож и ноутбук, и я готов к отправлению. Схватив всё, я побежал в кабинет к Ивану. Встав в дверях, я наблюдал картину маслом. Над столом клубилось облако пыли, в котором мелькал силуэт Ивана. По полу были разбросаны папки с номерованными проектами, в шкафах и тумбах, находившихся в комнате, были раскрыты все дверцы и открыты все ящики, а в центре кабинета стоял старенький, ещё советских времён чемодан, в который ежесекундно прилетала какая-то вещь Ивана. Ваня никогда не был в экспедициях и в основном работал с образцами грунта и пород, в редких случаях с артефактами. Поэтому от незнания предстоящей работы он пытался взять с собой всё. И это всё впихнуть в старенький чемодан. Умели же раньше делать вещи в СССР – когда Ваня сел на чемодан для утрамбовки,