Эпоха Сочувствия Том 1: Балы и бомбы - Святослав Владимирович Макаревский Страница 9

дверь – та по-прежнему была полуоткрыта – и прикинула, как далеко сможет убежать, если по политическому делу вдруг её захотят схватить. О, она действовала всегда очень осторожно и аккуратно, старалась не говорить не то не в той компании, однако, просчитаться может и гений подпольной работы, а она всё-таки не подпольщица, хотя и Женское Общество её, например, можно было назвать тайным кружком.

Хотя, тайными кружками занимаются, обыкновенно, Охранители.

– Прошу, слушайте. Вот документ по вашему делу, – полицейский вытащил листок и положил перед ней, затем, сузив глаза, посмотрел на него и сразу же забрал обратно: Лиомелина и прочитать ничего не успела. – Не то, – пробормотал полицейский, доставая другую бумагу. – Вот это возьмите. Решение по вашему так называемому «Женскому Обществу».

Всё-таки оно…

Лиомелина хмуро оглядела документ. С каждым прочитанным словом она всё мрачнела и мрачнела, и настроение её, поднятое хорошей погодой – а весь последний месяц погода оставляла желать лучшего, то снег, то дождь, то дождь со снегом – окончательно упало в бездну.

От неё требовали расформировать «общественно-опасную организацию «Женское общество», которое преследует вредительские цели с целью разрушить общественные и духовные устои, сместить данные природой половые функции и расшатать в итоге весь государственный строй». И замечательный оборот «преследует цели с целью», в другой ситуации вогнавший бы её в безостановочный хохот, сейчас не вызвал даже улыбки.

– Это не решение суда, – заметила она.

– Да, пока до суда это дело не дошло. Тем более, официально этой организации не существует вовсе, – сказал полицейский.

– Её не существует, – Лиомелина посмотрела ему в глаза – она ничего не делала, никак на него не давила, но он всё равно отвернулся. – Нечего распускать, понимаете. Я, что же, не могу с людьми общаться?

– Повторяю! – раздражённо ответил он. – Немедленно прекратите эти свои встречи!

– Вы же даже не знаете, что на них происходит! Ничего общественно-опасного тут нет!

– Мы знаем, что там происходит, вполне хорошо. И позвольте источник моих сведений утаить…

Лиомелина не выдержала и одним мигом проникла ему в разум. Слишком уж… слишком уж страшно, на самом деле, ей было. Мало ли что там полицейским наговорили…

Давно она этого не делала, и способности её были ограничены… Читать мысли она определённо не умела, лишь улавливала эмоции и настроение… Могла бы причинить боль или, наоборот, лишить чувств, могла убить его силой одной собственной мысли – но не это ей было нужно. Она ещё умела создавать с нуля нужную эмоцию – в данный момент она попыталась вызвать чувство приязни в сотруднике полиции. Конечно, она могла и с Охранителем попробовать так сделать – но ходили слухи, и почти что подтверждённые, что среди Охранителей много одарённых, таких же, как она, а может, и сильнее намного.

– Расскажите мне, пожалуйста, кто вам поведал и что поведал… – попросила она мягким и дружелюбным голосом, который соответствовал бы эмоциям, разжигаемым ею в разуме собеседника.

– Отец одной из девушек, которая посещала ваши собрания, – признался он. – Имени, позвольте, я называть не буду. Хотя, это уважаемый человек, мне очень понравился он, он беспокоился о своей дочери…

Эрезару принесли чай. Он взял, чуть-чуть отпил и тихо выругался. Обжёг язык – Лиомелина это почувствовала.

– Так что же он вам рассказал? – она услышала, как нетерпение проскользнуло в её голосе. Она слишком беспокоилась, чтобы полностью контролировать ситуацию.

– Уважаемый человек… позавчера передал мне рассказ своей дочери. Вы говорили опасные для ушей юной девушки вещи. Что, мол, мужчины угнетают женщин и прочее… Мы расценили, что вам не стоит распространять эти идеи в среде несовершеннолетних девушек.

Лиомелина покачала головой. Про налёт – ни слова. Хоть так…

– Всё же не могли бы вы назвать имя?

Она разожгла в нём ещё большую приязнь – и чувствовала, как внутри него идёт борьба.

– Адерин Цейди, – наконец признался Эрезар.

Лиомелина выдохнула. Ничего удивительного… Арвитта Цейди, значит, рассказала отцу… Сама, или тот заставил признаться.

На самом деле, девочка даже Лиомелину немного раздражала. Она словно сошла со страниц сатирического журнала, эти её карикатурные идеи… Дочь уважаемых, но не особо богатых родителей, она лелеяла мечту выгодно выйти замуж, а в Общество ходила лишь потому, что Общество это было популярным у её сверстниц. Конечно, о замужестве думали очень многие девушки в Обществе, если не все – одни мечтали выйти за любящего и любимого мужчину, другие хотели найти богатого и адекватного, который не стал бы просто ограничивать их свободу. Арвитта отличалась даже от вторых… Лиомелина не могла так просто сказать, чем отличалась, но отличалась. Ужасная сплетница, она не умела совершенно хранить секреты, и разбалтывала даже иногда свои жизненные цели – в общем, богатство она рассматривала в относительном качестве. Смысл денег не в том, чтобы они обеспечили тебе приличную жизнь или возможность помогать другим людям, нет – для Арвитты они нужны были исключительно для утверждения своего превосходства над другими. Она носила красивое фамильное ожерелье – родители были небогаты, но и не разорены – и Лиомелина видела, что ожерелье это для неё ценно не потому, что украшает её или само по себе красиво, а потому что оно откровенно дорогое, и у многих других девушек нет ничего похожего. И потому что Арвитта может им хвастаться. И хотела она выйти в высший свет, в Вигион, и хвастаться там, или хвастаться своим богатством где-то за границей, в Сигневерде, например.

И это вполне естественно, что с такими жизненными установками, ей было не до установления равноправия. Однако, Лиомелина не верила, что Арвитта побудила отца пожаловаться на Общество в полицию. Скорее всего, это его собственная идея. Мужчины очень боялись и тени женской эмансипации, потому что она расшатывала их власть. Как и монархи страшатся и самых малых признаков народного недовольства.

– Не знаю, зачем я вам это выложил, но да ладно, – пробормотал Эрезар, отвлекая её от её мыслей. Его мимолётная приязнь к Лиомелине испарилась, и сейчас мозг его активно пытался найти объяснение произошедшему.

– Спасибо, – с силой выдавила из себя Лиомелина. Пускай полицейский думает, что это он сам решил ей сделать одолжение.

– То есть вы видите – на вас жалуется уважаемый, родовитый человек, – добавил он.

– Но общества не существует, и нечего прикрывать, – повторила Лиомелина.

Эрезар кашлянул.

– Пока нечего. Но тем не менее, тут вам настоятельный совет ваши встречи прекратить. В противном же случае, возможны и некоторые осложнения… А вернее, открытие на вас дела, и, соответственно, суд.

– И какие же обвинения суд мне может предъявить? – недовольно спросила она.