Рука Короля Солнца - Дж. Т. Грейтхаус Страница 8

Да, первая попытка привела к ужасным последствиям, но я не сомневался, что со временем, после упорных тренировок, сумею овладеть этими силами и понять смысл, таящийся в их глубинах. Мой юный разум еще не встречал проблемы, которую не смог бы решить.

– Ты будешь меня учить? – спросил я, не в силах скрыть отчаяния.

Бабушка вырвала руку.

– Разве у меня остается какой-то выбор?

Глава 3. Шрамы

В течение всего первого дня моего выздоровления я спал, просыпался и снова засыпал, а моя мать сидела рядом, то и дело трогая мой лоб тыльной стороной ладони. Такого физического контакта у нас не было с раннего детства, когда я жил в ее спальне, до того как перебрался в свою комнату в восточном крыле дома в соответствии с традициями сиенцев. По представлениям сиенцев, матери и сыновья должны сохранять дистанцию, ведь проявления нежности помешают сыну принять роль отца – императора своего маленького царства. Правила хорошего тона диктовали, что моей матери следовало отправлять ко мне служанок с подносами чая и имбирными пирожными, чтобы, вернувшись, они рассказывали ей о моем состоянии. Но моя мать – как мне стало очевидно в эти дни – не была сиенкой.

Весь первый и бо́льшую часть следующего дня мама провела со мной, и они вместе с бабушкой сделали все, чтобы заменить нашу сиенскую кухарку. Вместо роскошных блюд, на которых меня вырастили, я питался так же, как моя мать и дядя, когда они болели в детстве: слабый, слегка подсоленный бульон из морских водорослей и сушеной рыбы; легкий чай из диких цветов, собранных мамой в лесу возле нашего поместья; немного клейкого риса и сушеных фиников, завернутых в бамбуковые листья и выдержанных на пару, – пища найэни, которую я прежде никогда не пробовал, но именно она, по мнению матери и бабушки, должна была помочь мне поправиться.

Между тем Коро Ха больше тревожило не мое здоровье, а вред, который мог принести долгий перерыв в занятиях. Бабушка сумела от него избавиться в первый день, но во второй он преодолел ее оборону и устроил плацдарм на письменном столе, который стоял в углу моей комнаты. Оттуда он атаковал при помощи од и стихотворений из сиенских книг, классической религии и разнообразными трактатами по управлению государством и философии, заставив маму отступить. Находиться в комнате наедине – если не считать больного ребенка – с мужчиной, не являвшимся моим отцом, – на это ее отваги не хватило.

Любые правила можно нарушать только до определенного предела.

На третий день Коро Ха меня победил. Я снова начал заниматься, хотя уроки часто прерывались из-за того, что я терял сознание и далеко не сразу приходил в себя, как если бы мое тело внезапно выросло и душа больше не могла правильно его наполнять.

Через шесть дней диета найэни охладила огонь в моих костях, но я все еще не мог встать на ноги. На седьмой день я снова потерял сознание, а ночью услышал, как спорят мать и бабушка, что часто бывало во времена моего детства.

– Что с ним случилось? – резко потребовала ответа мама, голос которой был полон тревоги.

– Требуется время, чтобы прогнать грязный ветер из его тела, – ответила бабушка. – Он начал больше есть, и лихорадка прекратилась…

– Но у него слабость и кружится голова! – воскликнула мама, и я не сомневался, что она бросала на бабушку гневные взгляды. – Так или иначе, но это нам не по силам.

– Вовсе нет, – возразила бабушка. – Прояви терпение.

– Но тогда ты должна мне рассказать, – заявила мама достаточно громко, так, что ее могли услышать все в поместье. Она понизила голос, но его по-прежнему переполнял гнев. – Я позволила тебе поставить на нем метку. Я согласилась на то, чтобы он узнал нашу историю. Но я не давала тебе разрешения учить его твоей магии.

– Это и твоя магия, если бы ты того захотела, – сказала бабушка.

– Что. С ним. Произошло?

Я никогда не слышал такой ярости в голосе матери, даже в тот раз, когда нас восемь лет назад навестил мой дядя, незваный и непрошеный. Очевидно, бабушка также рассердилась – последовала долгая пауза, но потом она заговорила:

– Он прикоснулся к магии, которую ему не следовало трогать, не говоря уже о том, чтобы использовать, – сказала бабушка. – Даже Хитрый-Лис…

– Не говори о моем брате! – Я услышал резкий вдох и выдох, словно кто-то собрался начать Железный танец.

Когда моя мать снова заговорила, ее голос стал спокойным и уверенным, как клинок.

– Ему необходим врач. Я пошлю за ним. А тебе следует помалкивать. Если тебе это не нравится, можешь покинуть мой дом.

– Ничего ему не говори, – предупредила меня бабушка утром восьмого дня моей болезни. – Ни о том, что мы делали в храме, и, главное, что привело к… болезни, как нам следует ее называть. Если тебе придется отвечать на вопросы, скажи что-нибудь невнятное о холодном ветре и насморке. О том, что бабушка может вылечить при помощи супа и чая.

Когда я выпил чай, который она принесла, бабушка собрала пустые чашки и поспешно вышла из комнаты, что-то бормоча про безмозглых сиенских врачей и их бесполезные лекарства, которые они применяют божественным методом проб и ошибок.

Меня уже однажды осматривал сиенский врач, который во время своих бесконечных путешествий по империи часто проезжал через соседний город Поляна Пепла. В шесть лет я заболел оспой – впрочем, не я один, заразились и другие дети. Врач приехал в город, но мой отец утроил его обычную плату, чтобы он остался в гостевой комнате, пока я не поправлюсь.

В его отсутствие в Поляне Пепла умерла дюжина детей.

Я смутно помню того врача. Однако Доктор Шо произвел на меня сильное впечатление. Я запомнил его умные глаза и узловатые руки, когда он приехал лечить мою непонятную болезнь, и позднее, когда моя жажда тайного знания снова привела меня к нему.

Босые ноги Доктора Шо были мозолистыми и покрыты трещинами. Копна волос, собранная в пучок, закрывала шею, растрепанная борода не скрывала рот с тонкими губами. В блестящих, выразительных глазах отсутствовала рассудительность, характерная для сиенцев, и они так блестели тайным знанием, что мне стало страшно.

Если он поймет причину моей болезни, то секреты бабушки будут раскрыты, моего отца и мать обвинят в укрытии ведьмы и нас всех казнят.

Доктор Шо проверил пульс, сжав мое запястье. Я старался дышать медленно и ровно, чтобы успокоить трепетавшее сердце, надеясь,