Рука Короля Солнца - Дж. Т. Грейтхаус Страница 72

Я открыл левую ладонь и вошел во второй канал.

Первое чучело разлетелось в разные стороны осколками тлеющего дерева и обрывками ткани.

Пепел рассмеялся.

– Какой энтузиазм! – воскликнул он. – Но мы здесь не для того, чтобы тренировать боевую магию. Пришло время улучшить твое владение каноном. Закрой глаза, дыши глубоко и потянись к третьему каналу.

Далее день прошел в абсурдных и неудачных попытках овладеть магией связывания. Магия третьего канала вызывала тяжелое ощущение бремени на плечах, и, как бы я ни пытался обуздать ее, веревки света, которые я метал в свои цели, неизменно тускнели, как только я терял концентрацию. Всякий раз, когда я задавал вопрос, Пепел грубо хохотал, хлопал меня по спине и говорил, что со временем я все пойму, тут просто необходима практика, – и он именно так овладел этим искусством. А мне стало очевидно, что Рука-Вестник был далеко не худшим наставником империи.

После нескольких напрасно потраченных часов Пепел предложил мне тренироваться самостоятельно, сказав, что, когда я смогу удерживать нити света до счета «тридцать», сообщить об этом ему.

– До тех пор любые тонкости, которым я попытался бы тебя научить, останутся тебе недоступны, – напоследок заявил он.

Пепел ушел, я сделал еще несколько попыток, а потом вернулся к бумажной работе. Закончив, я послал Джина к Алебастру с просьбой встретиться со мной в Зале Обильных напитков для вечерней трапезы.

Визит Пепла напомнил мне о необходимости поддерживать контакты внутри цитадели, не обращая внимания на то, как сильно меня раздражали мои коллеги. Я понимал, что, если я хотел создать свой собственный путь, мне требовалось рассеять их подозрения прямо сейчас, пока я еще не готов порвать с империей.

Алебастр принял мое приглашение. Хотя никто из нас не стал приносить извинений за спор, который возник во время нашей последней встречи, мы хорошо провели время, обсуждая последнее собрание придворных поэтов, которое невеста прислала Алебастру вместе с обычными письмами. Разговор шел о любви и страсти, что лишь усилило боль у меня в груди, – проникающая рана, которую я нанес себе и Атар. Я попытался получить гораздо больше, чем она могла дать.

В следующую полную луну – четвертую с тех пор, как мы встретились с Атар возле Благословенного Оазиса, – я покинул цитадель через ворота для слуг и в одиночестве направился в Долину Правителей. Когда я вышел из катакомб, музыка танца уже отражалась от стен долины. Я занял место в круге и стал наблюдать, как Атар вращалась в танце, которого я еще не видел. Ее грациозные движения переходили из одной позиции в другую, наполненные печалью, гневом и изяществом. Я опустился на песок, прижал колени к груди и смотрел на нее, поглощенный глубиной чувств, которые она показывала одним лишь поворотом тела.

Как я мог подумать, что такая женщина могла меня полюбить?

Лидер своего народа, повелительница ветра и танца. Женщина, которая могла быть капитаном самого быстрого и изящного парусника во всем флоте говорящих-с-ветром, если бы захотела. И я, чужак, Глупый-Пес, слуга ее врагов, не знающий своего места в мире.

Тень закрыла от меня луну, и с негромким стоном, оберегая одно колено, Катиз опустился на песок рядом со мной.

– Атар не была уверена, что ты вернешься, – сказал он.

– А она этого хотела? – спросил я, чувствуя, как что-то сжалось у меня в груди.

– Думаю, она надеялась, – ответил Катиз.

Он сжал мое плечо большой мозолистой рукой.

Слабое пламя свечи загорелось в моей груди, но вместе с ним появился новый страх.

– Она отвергла меня – и была права.

– Я полагаю, она боится не меньше тебя, – сказал Катиз.

Я с недоумением посмотрел на него, но не увидел насмешки на его загорелом лице.

– В твою первую ночь здесь ты танцевал для нас. Ты показал нам свою магию, сиенцы могли бы тебя за это убить. – Он сжал мое плечо, потом отпустил, выпрямил спину и сложил руки на могучей груди. – Вот почему я тебе поверил, призывающий-огонь. Ты еще не нашел способа сражаться с ними, но показал себя нам и помог. Этого достаточно. Для начала. – Он с улыбкой посмотрел на меня. – Атар сказала мне, что ты хочешь научиться танцу говорящего-с-ветром.

Я расправил плечи.

– А ты готов меня учить? – спросил я.

– Да, – сказал Катиз. – Но не сегодня. Круг нужен для выражения, а не учебы. Какой танец ты станцуешь нам, призывающий-огонь?

Дрожь пробежала по моей спине, когда Атар призвала ветер и позволила ему развернуть шарфы. Они вращались вокруг нее, точно летающие змеи, соединенные воедино, а потом разорвались, чтобы каждый последовал своему спиральному, стремительному пути.

– Я сожалею, – ответил я. – Не знаю, есть ли сейчас во мне танец.

– Есть, – возразил Катиз и кивнул в сторону Атар. – Как у нее. Тебе следовало бы видеть ее в последнюю неделю, с неизменно поникшими плечами и грустным выражением лица. Даже Шазир старалась не попадаться на ее пути. Однако Атар пришла, она танцует и открывает нам правду. Ты также пришел в круг и должен танцевать.

Он встал и протянул мне руку. Я взял ее, еще не зная, какой танец буду исполнять, но не хотел его оскорбить, ведь я пришел в круг, собираясь смотреть, не предлагая ничего взамен. Атар закончила танец, когда мы подошли к кругу. Она посмотрела мне в глаза, а потом отвела взгляд.

Мне очень хотелось заговорить с ней, заверить, сказать, что, пусть она не испытывала таких же чувств, как я, у меня не было ни малейшего желания приносить в жертву нашу дружбу, чтобы избавить от боли свое сердце. Быть может, я видел эхо бабушкиной ярости в Атар, в жесткой линии ее плеч, безупречной защите своей культуры и народа, – я восхищался ею в гораздо большей степени, чем желал.

Была ли это та правда, которую я мог выразить в танце?

Подошла моя очередь. Я и сам не знал, какой танец буду танцевать, но решение пришло, когда я шел в центр круга.

Я начал с Железного танца, первой строки поэмы, которую напишу шагами и жестами, вспоминая день нашей встречи и первую ночь дружбы. Затем в том же порядке, в котором она меня учила, вплел элементы танцев Ан-Забата, делая по дюжине шагов из каждого, пересказывая историю времени, проведенного нами вместе. Свободные, широкие движения писца. Повороты и обратные шаги торговца, выполненные на цыпочках. Точность прыжков солдата. И напоследок ее танец сегодняшней ночью – насколько