Империя проклятых - Джей Кристофф Страница 70

– Вы решили, что разумно сражаться в одиночку?

– Я была одинока большую часть своей жизни, грешник. Почему в ту ночь должно было быть по-другому? Ад, что я видела, места, где побывала… Я знала, из чего сделана Селин Кастия.

– Из чего же?

Чудовище уставилось в бурлящие воды, при этом глядя будто бы сквозь него, куда-то вдаль.

– Однажды мы с мама́ поссорились. Это случилось спустя несколько лет после того, как скрылось солнце. Я тогда была задиристой девчонкой. У меня вечно были ободраны коленки и костяшки пальцев. Какой-нибудь глупец мог бы назвать меня сорванцом, если бы не переживал о своих зубах. Приближались мои одиннадцатые именины, и я попросила в подарок нож на поясе, такой же, как у папы и других мужчин Лорсона. А мама́ сказала, что мне купят новое платье. Мы спорили об этом несколько недель, но она не уступала, настаивая, чтобы я отбросила детские фантазии и узнала, что значит быть женщиной. «Повзрослей, – говорила она мне. – Ради бога, Селин, повзрослей».

Чудовище посмотрело на свое тело, навсегда застывшее на краю детства.

В слезах я пошла искать папа́. Нашла в кузнице, как всегда, склонившимся над наковальней, и спросила, как он вообще это выдерживает. Такую жизнь. Жизнь с ней. Он вытер пот со лба и улыбнулся.

– Какая у нас фамилия, дочка?

– Кастия, – ответила я.

– На старонордском это означает «замок». А разве замки сделаны из стали?

– Нет, папа́.

– Может, изо льда?

– Замки сделаны из камня, папа́.

– Хорошо. А для чего они нужны?

– В них живут принцессы, – нахмурилась я. – Ходят на дурацкие танцы, обедают с дурацкими принцами и носят дурацкие платья.

Он рассмеялся, отложил молот и поднял меня на руки. Мой папа́ был настоящим гигантом. Скалой. Крепкой, как корни земли.

– Замки долго живут, милая. Они выдерживают испытания бурями, пожарами и наводнениями. Сталь ржавеет. Лед тает. Но камень стоит. Так и мы стоим. Мы держим на себе тяжесть, чтобы избавить от бремени других. Мы способны вынести невыносимое. – Он убрал у меня с лица волосы, и в его глазах вспыхнул нордский огонь. – Замки сделаны из камня, Маленькая Гора. И ты тоже.

Селин молча смотрела в воду, совершенно неподвижная.

– Итак, – наконец вздохнула она. – Когда в Кэрнхеме у нас появилась возможность избавиться от моего глупого брата и свалить все на исход битвы, мы воспользовались этим шансом. У него была раздроблена рука. Его меч пропал. Из-за этого проклятого свечения у него на коже мы с трудом видели, как и наши враги, и даже если бы он выжил, его жажда росла бы с каждым днем. Вопрос времени, когда он ей поддастся. Взвесив все обстоятельства, мы пришли к выводу, что без него нам было бы куда лучше.

Жан-Франсуа, нахмурившись, поднял перо.

– Простите меня, мадемуазель Кастия, но я немного сбит с толку. Когда вы говорите «мы», вы имеете в виду вас и Диор или…

– Я имею в виду нас, грешник.

Последняя лиат обвела взглядом свое тело, взмахнув тонкой рукой.

– Всех нас.

Историк встретил ее взгляд, темный и глубокий, как ад. Он вспомнил рассказ Габриэля о битве при Авелине, о том, как она высосала Рикарда Дивока дотла. Вспомнил о зверствах, приписываемых Эсани во время Красного похода против неверных. И, глядя в черные глаза этого чудовища, он задавался вопросом, сколько же на самом деле монстров смотрят на него в ответ.

– Мост раскололся пополам, – продолжила Селин. – Его остатки едва держались на скале позади нас. Диор бросилась в безопасное место, к горящей баррикаде, Габриэль летел вниз, в пропасть, а мы перелезли через перила и ринулись в бой. И, увидев Мать-Волчицу и Палача, покрытых кровью зверя, мы взмахнули запястьями и вернули к жизни наш кровавый клинок.

– Сангвимантия, – пробормотала историк.

При этих словах чудовище подняло голову, и в ее глазах мелькнул лукавый блеск.

– Дар Праведников. Умение обращаться с самой кровью. Тебе интересно, как это работает, грешник? – Она кивнула на бутылку, стоявшую рядом с ней. – Мы бы продемонстрировали, если бы ты был так любезен и доставил нам еще крови.

Маркиз проигнорировал взгляд темных глаз, устремленный на его шею.

– Значит, клинок был сделан из вашей крови. Но сражение так измотало вас, что в вас наверняка мало что осталось.

– Нет, – ответило чудовище. – Хотя сила Матери-Волчицы была устрашающей, ведьма плоти уже нанесла ей глубокую рану, и, хотя нас тоже ранили, в наших сердцах все еще горел огонь Божий. Поэтому мы решили утолить нашу жажду.

– Значит, у вас с братом все-таки есть какое-то родство, – задумчиво произнес историк.

– Что ты хочешь сказать?

– Вашей семье, похоже, свойственна самонадеянность.

– Это должно было сработать, – отрывисто бросила Селин, ее голос в темноте прозвучал резко. – Кровь Киары была пожиже, чем у нас. В наших венах течет сила древних. Во время учебы у мастера Вулфрика я осушила десятки таких, как она, а с тех пор и других, гораздо старше нее. – Селин покачала головой, тихо злясь. – Она должна была пасть.

И хотя мы поглотили многих и обладали древней силой, Киара почему-то оказалась сильнее – намного, намного сильнее, чем мы думали. Наш первый удар вспорол ей живот до груди, но ее ответный выпад чуть не сбросил нас с моста. Преимущество в скорости было на нашей стороне, но, Боже, в ней текла дьявольская сила. Первый удар, который мы отразили, раздробил нам руку, так что пришлось скорее уклоняться, чем парировать, ускользая в сторону, когда Киара бросалась в атаку, создавая гулкие, стремительные дуги Смерча. Каждый неудачный удар ее кувалды рассекал воздух с такой скоростью, что вслед за ним раздавался раскат грома. Ее собрат Кейн уже поднялся на ноги, еще один клинок, от которого мы старались уходить, а Мать-Волчица, казалось, даже не чувствовала ударов, которые мы ей наносили.

Мы не могли продолжать в том же духе.

И тут мы краем глаза уловили движение: Диор поднялась на ноги. Девушка задыхалась, покрытая каменной пылью, кровью, пеплом. Но, как всегда бесстрашная, она вытащила из рукава кинжал из сребростали и приготовилась вступить в бой. Я не могла не восхищаться ее мужеством, хотя мы и проклинали ее глупость. В конце концов, между тем и другим довольно тонкая грань, и мы задавались вопросом, удастся ли Диор прожить достаточно долго, чтобы понять разницу.

– Нет! – закричали мы, подняв руки. – Назад, chérie, назад!

Достаточно моргнуть, чтобы изменить ход истории. Отвлекись на мгновенье, и это мгновение может стоить тебе жизни.