Вавилон. Сокрытая история - Ребекка Куанг Страница 54

– Перенесемся на двести лет вперед, и что мы получим?

Робин вздохнул, но подыграл ему:

– Все серебро, все могущество перетекает из Нового Света в Европу.

– Именно. Серебро накапливается там, где его уже используют. Испанцы долгое время удерживали лидерство, но голландцы, британцы и французы наступали им на пятки. Перенесемся еще на столетие вперед, и Испания превратилась в свою бледную тень; Наполеоновские войны подорвали мощь Франции, и теперь на вершине блистательная Британия. Крупнейшие запасы серебра в Европе. Лучший в мире институт перевода. Лучший флот, укрепившийся после Трафальгарской битвы, а значит, этот остров вполне может править миром, верно? Но за последнее столетие произошло кое-что забавное. То, что доставляет головную боль парламенту и всем британским торговым компаниям. Догадываешься, что это?

– Только не говори, что серебро заканчивается.

Гриффин ухмыльнулся.

– Серебро заканчивается. Попробуй догадаться, куда теперь оно утекает.

На это Робин знал ответ только потому, что слышал жалобы профессора Ловелла и его друзей в гостиной Хампстеда по вечерам.

– В Китай.

– В Китай. Британия буквально пожирает импортные товары с Востока. Никак не может насытиться китайским фарфором, лакированной мебелью и шелком. И чаем. Боже мой! Ты знаешь, сколько чая каждый год экспортируется из Китая в Англию? На сумму не менее тридцати миллионов фунтов стерлингов. Англичане так любят чай, что парламент велел Ост-Индской компании всегда хранить годовой запас на случай дефицита. Мы каждый год тратим многие миллионы на китайский чай и платим за него серебром. Но Китаю не нужны британские товары. Знаешь, как отреагировал император Цяньлун, когда получил от лорда Маккартни образцы предметов британского производства? «Ваши странные и дорогие товары меня не интересуют». Китайцам не нужно ничего из того, что мы продаем; они сами могут производить все что хотят. Поэтому серебро продолжает утекать в Китай, и британцы ничего не могут с этим поделать, ведь они не могут изменить спрос и предложение. В один прекрасный день не будет иметь значения, сколько у нас переводческих талантов, потому что запасов серебра просто не останется. Британская империя рухнет из-за собственной жадности. Тем временем серебро будет накапливаться в новых центрах власти – там, откуда прежде были украдены ресурсы. У них будет сырье. Все, что им тогда понадобится, – это люди, способные работать с серебром, а таланты перетекут туда, где есть работа; так всегда бывает. Так что покончить с империей просто. Все необходимое сделают сама история и время, тебе нужно только помочь нам ускорить этот процесс.

– Но это же… – Робин осекся, пытаясь подобрать нужные слова для возражения. – Это так просто, что просто не может… В смысле, нельзя же предсказать ход истории вот так, широкими мазками…

– Можно многое предсказать. – Гриффин покосился на Робина. – Но в том-то и проблема образования в Вавилоне, правда? Вас учат языкам и переводу, но не истории, наукам и международной политике. Не рассказывают про армии, защищающие диалекты.

– Но как это будет? – не унимался Робин. – То, что ты описываешь? Как все это произойдет? Мировая война? Или медленный экономический упадок, пока мир полностью не преобразится?

– Не знаю, – сказал Гриффин. – Никто точно не знает будущее. Переместятся ли рычаги власти в Китай или Америку, или Британия будет всеми зубами и когтями цепляться за свое место – предсказать невозможно.

– Тогда откуда тебе знать, что ваши действия на что-то влияют?

– Я не могу предсказать, как сложится каждый акт, – уточнил Гриффин. – Но точно знаю, что богатство Британии зависит от добычи. И по мере роста у Британии остаются только два варианта: либо механизмы принуждения становятся гораздо более жестокими, либо страна терпит крах. Первое более вероятно. Но это может привести и ко второму.

– Такая неравная борьба, – уныло произнес Робин. – На одной стороне – вы, а на другой – вся империя.

– Только если считаешь империю непоколебимой. Но это не так. Возьмем нынешнее время. Мы застали уже самый конец большого кризиса в Атлантике, после того как монархические империи пали одна за другой. Британия и Франция проиграли в Америке, а затем вступили в войну друг против друга, что никому не принесло пользы. Сейчас мы наблюдаем новую консолидацию власти – это правда, Британия получила Бенгалию, голландскую Яву и Капскую колонию, и если получит желаемое в Китае, если сумеет обратить вспять торговый дисбаланс, она будет несокрушима. Но нет ничего высеченного в камне и даже в серебре, если уж на то пошло. Очень многое зависит от разных случайностей, и именно в такой переломный момент мы можем немного подтолкнуть. Именно в это время личный выбор, даже крохотная армия сопротивления играют роль. Возьмем, к примеру, Барбадос. Или Ямайку. Мы посылали туда пластины во время восстаний…

– Но те восстания рабов подавили, – напомнил Робин.

– А рабство запретили, разве не так? – возразил Гриффин. – По крайней мере, на британских территориях. Нет, я не утверждаю, что все хорошо, и не могу говорить, будто только благодаря нам внесли изменения в британское законодательство. Уверен, аболиционисты возмутились бы по этому поводу. Но если ты думаешь, что закон 1833 года был принят из-за моральной чувствительности британцев, то ошибаешься. Его приняли, потому что не могли и дальше нести убытки.

Он помахал рукой, очерчивая невидимую карту.

– Именно в такие моменты мы получаем рычаги власти. Если надавить в нужных местах, если устроим потери там, где империя не сможет их терпеть, мы создадим переломный момент. Тогда будущее становится шатким, и перемены возможны. История – это не готовый гобелен, который приходится терпеть, не закрытый мир, откуда нет выхода. Мы можем сами ее формировать. Творить ее. Мы просто обязаны.

– Ты и правда в это веришь, – потрясенно сказал Робин.

Для него такие абстрактные рассуждения стали бы поводом отрешиться от мира, укрыться в безопасности мертвых языков и книг. Для Гриффина это был призыв к сплочению.

– Иначе нельзя, – ответил Гриффин. – Иначе выйдет, что ты прав. Что у нас ничего нет.

После этого разговора Гриффин, похоже, пришел к выводу, что Робин не предаст общество Гермеса, и стал давать гораздо больше заданий. Не все они были связаны с кражами. Чаще Гриффин просил разные тексты: этимологические справочники, страницы из «Грамматик», орфографические таблицы, которые легко было получить, скопировать и вернуть, не привлекая внимания. Тем не менее Робину приходилось с умом выбирать момент, когда и как брать книги, поскольку он мог вызвать подозрения, если бы тайком брал материалы, не относящиеся к его сфере деятельности. Однажды Илзе, старшекурсница из Японии, поинтересовалась, что он делает с древне- немецкой «Грамматикой», и