Ярче, чем Жар-птица - Диана Анатольевна Будко Страница 5

– Когда? – Он сжал еще сильнее, словно намекая на более тяжелые железные тиски, которые запросто могут оказаться на ее руках вместо браслетов.

– Когда-то ваш отец погубил кудесницу Айрин, я не хочу последовать за ней. – Волшебница с трудом сглотнула.

– Вздор! Мой отец и пальцем ее не тронул. – Повелитель усилил хватку. – Мне тогда было шестнадцать лет, и я прекрасно все помню, сестренка.

– Как бы то ни было, я волшебница, а не кудесница. – Для большей убедительности она указала свободной рукой на неразличимый в темноте арбузный турмалин в фероньерке. – А у вас есть собственный придворный кудесник.

– Хм! Зато слухи про тебя занимательные. – Принц Пион явно пытался перейти к грубой лести.

– Какие бы ни были слухи, ваша светлость, я не могу делать то, на что у меня нет ни энергии, ни опыта, а тем более – если это противоречит природе волшебства.

– Принципиальность все же никогда не была отличительной чертой Жар-птиц, – криво усмехнулся принц Пион. – Полагаю, и ты такая же.

– Вряд ли это можно отнести к моим главным качествам, – нехотя согласилась Ирис. – Однако и не означает, что я буду вытворять всевозможные мерзости.

Принц Пион выпустил ее руку и демонстративно вытер свою о рубаху. Что-то тихо взвизгнуло, и Ирис заметила, что лесенка из ниточек опустилась еще ниже.

– Я прошу тебя по-родственному, – теперь в голосе принца сквозило неприкрытое раздражение.

– Я не хочу вас обидеть, но то, чего вы ожидаете – для меня просто неприемлемо, – медленно поднимаясь с диванчика, Ирис начала просчитывать, каким образом одновременно вежливо попрощаться и избежать столкновения с онемевшим первым советником.

– Значит, нет? – выдавил из cебя принц Пион, со всей силой упираясь руками в мраморную столешницу, будто продавливая ее. От него буквально исходили потоки нескрываемой ярости.

– Да, то есть… – До Ирис раньше доходили слухи о слишком эмоциональном поведении его светлости и о том, что столь ценные для правителя качества, как сдержанность и бесстрастность, не были присущи ни его отцу, ни ему самому, но она не ожидала увидеть их подтверждение. – Я не принимаю ваше предложение, ваша светлость. Прошу извинить меня и отпустить к родителям.

– Вообще-то я тебя никуда не отпускал, сестренка. – Громкий голос взмыл до самого неба, ударился о мрамор и резонансом прошел по стенам.

Ирис сжалась от страха. Как бы там ни было, от принца Пиона исходила настоящая опасность, и он мог сделать с ней все что угодно. Все ее знания и навыки были бесполезны, да и, примени она их сейчас, вряд ли остался бы шанс на спокойную жизнь.

– Ваша светлость… – Горло и язык в момент пересохли, и девушка лишь смогла прохрипеть. – Я…

– Идиотка, неужели ты думаешь, что мне нужно твое согласие? Не хочешь по-хорошему? – Принц Пион продолжил визжать, как самый настоящий голодный поросенок. – Ты все равно окажешься у меня на блюдечке. Знаешь почему? Потому что пока твои родители находятся здесь, глава твоего рода дал согласие на твой брак с Фиром.

Девушка невольно обернулась и посмотрела на еле различимого в сумраке первого советника. Его младшему сыну на позапрошлой неделе исполнилось тринадцать лет, что уже было чудом, учитывая многочисленные болезни, одолевавшие его с раннего детства. Сейчас он без особого успеха пытался вылечить какую-то желудочную хворь, из-за которой не мог есть ничего, кроме кукурузной каши.

– Ваша светлость, вряд ли этот союз возможен. – Ирис с облегчением расслабилась: даже если ее и выдадут насильно замуж, их брак на следующее же утро признают недействительным.

– Я не пекусь о твоем семейном счастье, сестренка. Все просто. Ты выходишь за Фира, а потом тебя перепродают мне. Не тешь себя надеждой, будто я не продумал все до конца! – Теперь в его голосе звучало обычное и до удовольствия привычное хвастовство. – А если мальчишка и пострадает… Что ж, мы сошлись во мнении, – кивнул он на придворного, – ему и так долго не протянуть, а так хоть послужит на благо своего рода.

– Создатель, как же так можно? – Ирис вновь порывисто вскочила, возмущенная то ли бездушным, но понятным отношением к себе, то ли ролью и так считай что проклятого Фира.

– Набожность тебе вовсе ни к чему. – Принц Пион неторопливо, чуть озираясь, и боязливо, как маленький тараканчик на свету, обошел дугой волшебницу и встал позади нее рядом с обратившимся в статую первым советником. – Не вижу смысла в дальнейших препирательствах.

– Значит, я могу идти? – с надеждой спросила Ирис, прикидывая, что теперь ей надо бежать со всех ног к родителям и просить о помощи отца: кто, как не прямой наследник рода, может опротестовать такую сделку?

– Нет. Уходим мы, а ты остаешься здесь до самой свадьбы, которая тихо и скромно состоится завтра на закате. Если, конечно, ты не передумаешь. Все же приятнее иметь дело со свободным человеком. – Принц Пион ухмыльнулся, предугадав следующую реплику. – Не вздумай применять волшебство. За тобой приглядит кудесник Овибан. Ты ведь сама говорила, что просто волшебница, а значит, не сумеешь его перехитрить.

– Вы не имеете права… – Девушка была ошеломлена размахом его глупого замысла. Желание принца Пиона было равносильно желанию запустить руки в гнездо гадюки и остаться невредимыми.

– Для надежности я попрошу его наложить на этот коридор до заветного часа… как там их?

– Непроходимые чары, – сухо подсказал первый советник.

– Именно. Никто не сможет выйти и войти через эту дверь. В особенности ты, сестренка. – Принц стукнул со всей силой по старому полотну. – Завтра утром я навещу твоих родителей и сообщу им радостную новость, а ты сиди здесь и оплакивай свои девичьи годы, – почти пропел он с сарказмом.

– Я не останусь здесь! – Ирис гневно бросилась к принцу, но он и его советник буквально выскочили из кабинета, захлопнув дверь.

Ключ несколько раз провернулся в замке, и из холла уже каким-то дребезжащим эхом донеслось:

– И не думай колдовать, иначе кудесник Овибан тебя покалечит. Я ему разрешил!

Ирис, все еще до конца не понимая, что случилось, на всякий случай подергала дверь. Значит, все же принц Пион не пытался запугать, а перешел к активным действиям. Ругнув себя еще раз за легкомысленное отношение к просьбам родственника, она попробовала собраться с силами и принять какое-нибудь решение.

Кудесника Овибана она нисколечко не боялась, хотя и не могла недооценивать. Он не покалечит ее, но объективно во многом сильнее и владеет более изощренными чарами.

От безысходности она оглядела в свете догорающей свечки стол.

«Вот растяпа! Оставил меня наедине со всеми государственными тайнами,