О детях Кощеевых - Алёна Дмитриевна Селютина Страница 49

– Агата? – поинтересовался Кощей.

– Да. Она родила от него Агату. А через пять лет снова встретилась с ним. И снова месяц.

– Ты.

– Угу. Скорее всего, она не предполагала, что проклятье будет распространяться и на тех мужчин, что могут родиться. Но прогадала. А когда поняла, было уже поздно.

– Твоя мать перетянула последствия проклятья с тебя на себя, но просто отсрочила исполнение, а не избавила от него. И умерла за тебя.

– Да.

– Скорее всего, она сделала, это еще будучи беременной, иначе просто бы не выносила тебя, – задумчиво произнес Кощей. – Порой материнская любовь творит истинные чудеса. Мало того что ты родился с проклятой кровью, так еще и жил в окружении трех женщин, в чьих жилах текла проклятая кровь. А после смерти твоей матери ее место заняла твоя бабушка.

Демьян кивнул.

– Только я не понимаю… Если я тоже носитель… Но я жил здесь, с вами… А вы… даже не чихнули.

Кощей усмехнулся.

– Не мели чушь, а то я решу, что плохо тебя учил. Где я и где проклятье обиженной женщины. Я бессмертен. А вот родись Злата мальчиком…

Он не стал заканчивать, но Демьяна передернуло. Страх от запоздалого осознания ледяной иглой прошил позвоночник и опустился комом в желудок, вызывая тошноту. А ведь такое могло случиться. И что тогда? Демьян привязался бы к тому, кого считал братом, и ребенок был бы обречен…

– Я начинаю думать, что Агата была права, когда говорила, что все беды от магии, – сипло сказал Демьян.

– Надеюсь, ты не подумываешь о том, чтобы отказаться от сил, – вскинул бровь Кощей.

– Нет.

– Демьян, – нахмурился наставник, – твоя сестра при силах и до сих пор счастлива.

– Я не верю, что можно быть счастливым там, где она есть.

– А что она сама говорит по этому поводу?

– Говорит, что ей тихо. И я слышу эту тишину, когда общаюсь с ней. Но это ведь не счастье.

– Она лесная ведьма. Не стоит мерить их счастье обычным аршином и вообще пытаться понять. Они живут другими категориями. Поверь, если бы это было не ее, лес бы Агату не принял. Но лучше спроси об этом маму. Так уж случилось, что лес она знает лучше, чем я.

Демьян облизнул губы.

– О маме… Не говорите ей.

– Почему?

– Не хочу, чтобы она беспокоилась. И не хочу, чтобы думала, будто я ищу родного отца, потому что мне недостаточно вас.

– Она так не подумает. Но как скажешь. А ты хочешь найти своего отца?

Демьян кивнул. Потом мотнул головой.

– Не знаю, – наконец решил он. – Но увидеть, наверное, да. Для начала. А там решу. Это возможно?

Кощей вскинул бровь.

– Почему нет?

– Прибегнем к магии?

– Оставим это на крайний случай. Найти человека можно и без магии. Мне понадобится всё, что ты о нем знаешь.

Демьян снова кивнул.

– Я составлю список. Как там Злата?

Кощей откинулся на спинку кресла, тяжело вздохнул, и за вздохом этим Демьян ощутил усталость куда более глубокую, чем отец позволял себе показывать.

– Так же, – ответил он. – Я начинаю думать, что мы зря даем ей предаваться меланхолии. Нужно вывести ее из дома, отвлечь от переживаний, только…

Вопрос остался незаданным, но Демьян и сам понимал. Только как?

– Зайди к ней, – попросил Кощей. – Уверен, она хотела бы тебя увидеть. А пока обсудим дела насущные. Расскажи-ка мне, как там Евдокия.

Глава 12

Зеркало было хорошее: большое, круглое, в костяной оправе. Совсем не чета казенному. Это зеркало Варвара Саввишна принесла ему из запасов, повздыхав, что по казенному не разговор выходит, а одно расстройство, а Яков и так выглядит слишком расстроенным, чтобы еще и с этим мучиться. Яша спорить не стал, на споры сил не осталось. Но хранительница архива оказалась права: кто бы ни создал этот артефакт, постарался он на славу, и Якову чудилось, что отец с матушкой прямо рядом с ним сидят.

– …так что всё у нас с Климом хорошо, – рассказывал он, всматриваясь в озабоченное лицо матери по ту сторону зеркала. – Едим вдоволь, живем в тепле, со всеми дружны. Бабушка нам помогает. И вы не о нас волнуйтесь, а себя берегите. Как вы там, все здоровы?

– Все, Яшут, все…

Мать улыбалась ему так ласково, что в груди щемило. Хотелось, как маленькому, упасть к ней в объятия. И как никогда Яков сейчас ощущал расстояние, что разделяло их.

– Вот и славно, – выдохнул он, и голос дрогнул.

Где-то в доме заплакал ребенок, мать обернулась, потом снова посмотрела на него, и Яков поспешил ее успокоить:

– Я скоро еще с вами свижусь, не пропаду больше.

Мать снова улыбнулась, последний раз жадно оглядела его, осенила защитным знаком и отступила, пропала где-то за рамой зеркала. Отец помолчал немного, дожидаясь, когда она выйдет из комнаты, и взгляд его стал строгим.

– Что там у вас? – серьезно спросил он. – Это ты молодец, что мать волновать не стал, а теперь говори как есть.

Как есть. Как есть было плохо, а Яков уже решил, что всё рассказывать не станет. Но совет ему всё равно был нужен.

– Я начинаю думать, что зря пришел в этот мир… – выдавил он и замолчал. Слова, которые всё чаще приходили на ум, дались нелегко. Но и отец молчал, ожидая пояснений. Пришлось снова поднапрячься. – Тут всё не так, и я не могу привыкнуть… Не знаю…

– Тогда сиди дома и носа из него не кажи, – просто ответил Светозар. – Но и не надейся чего-то добиться или узнать. А коли желаешь добиться, будь готов, что за порогом мир шире и мудренее, чем ты привык.

«Легко тебе говорить, – внезапно разозлился Яков. – Ты-то за порог и не ходил». Но тут же подавил эту неуместную вспышку гнева. Куда пойдешь, коли столько ртов кормить нужно. И всё же отец там, где всё родное и знакомое, а он здесь. А ведь впереди еще учеба, и от нее точно не скроешься за высоким забором Конторы. Но сначала нужно разобраться с тем, что уже успело произойти.

– Мне нужно кое-что сделать… попросить прощения… а я… я не решаюсь. Я ошибся и, возможно, продолжаю ошибаться. Я бы рассказал, но это не мой секрет.

Отец снова помолчал, а потом заговорил медленно, явно обдумывая сказанное:

– Что секрет чужой не желаешь выдать, чтобы себя выгородить – это хорошо. Ошибиться же любой может. Но я тебя не так воспитывал, чтобы ты от своих ошибок бегал или отмахивался. И отвечать не передо мной будешь, а перед собственной совестью. Вот и решай.

Яков согласно кивнул и ощутил, как после слов отца стало проще и яснее. Рядом с ним всегда так было, и его заветы он знал наизусть. Отчего же стало так сложно соблюдать их, стоило остаться одному? Но отец прав: отвечать он будет перед совестью, а значит, и действовать надо по совести, и тогда всё правильно выйдет.

– Спасибо, батюшка, – выдохнул он. – Ты во всем прав. А скажи… скажи мне…

– Ты справишься, Яков, – улыбнулся отец, верно угадав его просьбу. – Ты справишься абсолютно со всем, если захочешь. Я это точно знаю.

Яша благодарно улыбнулся в ответ. Ему очень не хватало этих слов.

– Батюшка… А ты не мог бы сказать то же самое Климу, когда он в следующий раз будет с вами говорить?

Морщины на лбу отца стали глубже. Он не стал ни о чем спрашивать, но кивнул.

– Как у вас с ним?

Яков замешкался с ответом, и отец снова сам всё понял.

– Поругались? Так помиритесь. Не дело это. Вы братья. Ближе у вас никого не будет.

– А жена?

– А ты себе уже жену нашел? То-то. Вся семья важна, каждый в ней, что корешок у дерева. Начни отсекать, и дерево засохнет. Человек один не может. Помиритесь.

Яков кивнул. Он и сам знал, что с Климом нужно помириться, только не знал, как подойти. Но и рассказать