Императрица. Стать самой собой - Денис Булатов Страница 49

родственники Марины и сослуживцы Клайва по имперской гвардии. Народу было много и после совместных фотографий и добрых улыбок все сели за стол. Шум разговоров разбудил новорожденную, и она громко заплакала. Марина отнесла её в уютную комнату и положила в люльку. Молодая самка рамтега взяла струнный инструмент и стала тихо петь колыбельную. Слуги подносили угощения, и на радостях все кроме Марины стали пить дорогие вина. Произнеся добрые пожелания и наевшись, гости разошлись. Стало тихо, слуги убирали со стола. Марина открыла окно и стала любоваться видом на сад и дальние здания. Дул прохладный ветер, солнце светило сквозь облака. На душе у Марины было светло, она радовалась рождению новой жизни.

Город Сикром был прекрасен в этот светлый ясный день. В комнате было тепло, желтый солнечный свет лился из окна и открытой двери. Джек Вермеер сидел в позе и медитировал. Затем открыл глаза. Медитация длилась несколько часов. В голове чувствовалась особая ясность мысли и умиротворение. Джек подошел к столу и распечатал пачку сока. Напившись, он снова сел на пол и стал крутить четки. В комнату зашел другой монах.

– Я только что от настоятеля монастыря, совет все-таки решил наградить тебя орденом за твои успехи в познании сикромизма.

– Я польщен, не думал, что во мне есть хоть какие-то способности, – ответил Джек и слегка улыбнулся.

– Твои изречения и комментарии к священным текстам на уровне постаревших мудрецов. И это за такой маленький срок в сикромизме.

– Как называется орден?

– "Орден божественной искры". Он для молодых новичков, многие из которых после достигали большого успеха.

– Я хочу позвонить отцу. Думаю можно прервать мое отречение от мира, чтоб поделиться радостью.

– Сходи к настоятелю, у него есть телефон.

Старый, но крепкий и здоровый настоятель был филдом. На вопрос Джека о звонке настоятель некоторое время молчал. Его синие круглые глаза увлажнились на секунду, а затем он сказал:

– Послушай, Джек, твой отец Ян Вермеер был казнен. Его сожгли по приказу императрицы.

– За что? Он был верным слугой империи!

– Не знаю за что. Но его смерть не должна потревожить тебя, духовные искания дороже родственных привязанностей.

– Да, настоятель, вы правы, – со слезами горечи сказал Джек.

Когда он шел назад в свою комнату, раздражение и злость все усиливались. Ступив на порог, Джек почувствовал, что злоба накалилась до предела. Закричав, Джек перевернул стол, и, взяв стул, разломал его об стену. Повалился на кровать и заплакал. Все ценности сикромизма потеряли для него актуальность в сравнении с желанием отомстить за мучительную смерть отца.

В священном городе Сикроме в храме с высокими потолками под мягким светом, льющимся из окон, стояла Марина, держа на руках ребенка. Это был торжественный момент посвящения в сикромизм. Сам глава сикромизма Томас Сотомайор вел церемонию. Он стоял на коленях перед статуей Лян Кая и говорил:

– Великий бог, озари своим светом и мудростью жизненный путь маленькой Натальи, дочери императрицы Марины. Пусть этот ребенок растет на радость отцу и матери, пусть будет нужным нашей империи, служа идеалам братства, правды и свободы. Под твою защиту мы передаем его.

Томас встал и повернулся к Марине. Подойдя к металлической чаше, Томас положил туда книгу священного писания, а также кору ароматического дерева. Взяв спички, он разжег пламя.

– Дай мне на руки ребенка. Пусть через этот свет, тепло и дым учение проникнет в тело и душу этого нового существа. Пусть на самом раннем этапе этот ребенок доверяется сикромизму. Её путь озарит Лян Кай, и она будет счастлива в этой империи, где живет народ с прекрасными побуждениями и смелыми дерзаниями,– говорил Томас, и ходил вокруг чаши, поднося к дыму и огню младенца.

Три раза обойдя вокруг огня глава сикромизма обратился к Марине и к стоявшему рядом Клайву:

– Родители, помните, что вы обязаны воспитать ребенка в духе сикромизма. Дайте клятву воспитать дочь Наталью верной нашим идеалам, честной и любящей добро.

– Клянемся, – сказали Марина и Клайв.

Томас передал ребенка Марине и сказал:

– А теперь пойдем, покушаем, остальное после.

Всю эту церемонию со стороны наблюдал Джек Вермеер. Он сидел на скамье за колонной и остерегался напасть, так как видел охрану. Он смотрел на Марину как на врага и хотел ей навредить. Не зная как это сделать, он лишь проклинал её и ребенка. Он знал, что выпал шанс отомстить и надо лишь подготовиться.

На обед в закусочной Томас выбрал жареные котлеты с картофелем, салат и булочки с повидлом. С аппетитом он принялся за еду.

– В ссылке на планете Пратом я оказался в те дни, когда приходилось, есть одну овсяную кашу. Без масла и сахара. Поставщики продовольствия разворовали средства. Отношения с заключенными и невларгами были напряжены, мы боялись бунтов от голода. Я молил бога о том, чтоб не остаться там в могиле. Как же я рад служить тебе императрица на своем прежнем посту. И ты правильно сделала, что казнила Яна Вермеера и служанку.

– Я до сих пор зла на этих людей, они заслуживали смерти.

– Надеюсь, огонь очистил их от грехов хоть немного, когда они предстали перед Лян Каем. И все же, как я хотел сам посмотреть на то, как Вермеер поджарился, – с усмешкой сказал Томас.

Телохранитель сидел за столом рядом с Мариной и ел мясо с кости. Боковым зрением он увидел, как монах с подносом с едой остановился за спиной императрицы. В правой руке, которую монах достал из кармана мелькнул нож, а на лице молодого монаха сверкнула хищная улыбка. Через мгновение всех присутствующих ошарашил звон посуды и крик.

Джек, напрягая все силы, хотел вырваться и хотел попасть ножом в телохранителя. Но после особенно сильного удара потерял сознание.

– Так это Джек, сын Яна Вермеера,– с грустью и удивлением сказал Томас.

– Если б не я он убил бы императрицу, – сказал телохранитель.

– Отдай его полиции. А ведь он глубоко приобщился к сикромизму,– сказал Томас.

Небольшая река с темными и холодными водами протекала через город. Искупаться в ней хотел каждый. На берегу реки была лестница в воду для удобного погружения. Марина залезла в воду и с удовольствием поплавала. К ней присоединились Клайв и Томас. После Марина погрузила в воду ребенка, потом обтерла полотенцем и снова завернула в пеленки. Радостные и довольные они пошли дальше. Показался маленький деревянный дом, возле которого было много существ. В этом доме, который берегли и охраняли, жил Лян Кай ещё до того как ему