Блуждающий дух. Ветра прерий - Татьяна Кагорлицкая Страница 45

– Ведь всё хорошо, мистер Такер пообещал отпустить вас! – встревожилась Джейн, не понимая перемену в её настроении.

– Дом… Родная земля… – Беззвучно плача, Вестана опустилась на колени. Охнув, Джейн безуспешно попыталась приподнять её. – Я уж и не думала… Не верила… Сколько лет не видела дом…

Сгорбленная спина Вестаны тряслась. Джейн, растерявшись, подбирала слова, чтобы утешить старую индианку.

– Теперь увидите, обязательно. Путь неблизкий, но…

Вестана перебила её.

– Я слышу, что предки уже зовут меня. Мои дни на исходе. Я умру в дороге. – Не дав возразить, она спокойно произнесла: – Зато это будет не здесь, в неволе… А на пути к месту, где осталось моё сердце.

Её тихие слова проникли в самую душу. Джейн почувствовала, как в глазах начинает щипать.

– И мой мальчик, мой Аски… Он должен вернуться!

– Конечно, он сумеет! – ничего другого Джейн сейчас и не посмела бы сказать. Вестана снова зашептала что-то себе под нос, а затем вдруг развернулась к девушке. Взгляд старухи прояснился.

– Спасибо, дитя.

– За что?

– За то, что твоё сердце не глухо к чужому горю. Белые люди редко смотрят в нашу сторону… Ты посмотрела.

Джейн ощутила, как в груди что-то щемит.

Слёзы вот-вот грозились пролиться, хотя она не понимала, почему ей стало так грустно.

– Бедняжка… Заблудшая странница… – сочувственно пробормотала Вестана.

– Почему вы так назвали меня?

Старуха ответила не сразу. Когда она заговорила, в её голосе слышалась мудрость, накопленная за долгую, тяжёлую жизнь.

– Ты тоже тоскуешь по дому. Тот, кто сам это чувствует, всегда угадает горе другого.

Подняв руку и вцепившись в локоть Джейн, она потянула её вниз, вынуждая опуститься рядом на колени. Потом коснулась её лба и прошептала:

– Всё держишь здесь… – Указав на сердце, Вестана добавила: – А здесь повесила замок. Нельзя. Не горюешь, не плачешь… Так нельзя. Боль всё равно прорвётся однажды – и затопит, поглотит тебя целиком. Плачь сейчас, дитя, пока не стало слишком поздно.

Джейн уже едва слышала, что говорила ей Вестана. Слёзы градом катились по щекам. Горечь, отчаяние и страх, которые она упорно прятала даже от самой себя, обступили её, пробудив ужасные воспоминания, перенося в тот день, когда артефакт навсегда вырвал её из привычной жизни. Болезненная горькая усмешка искривила губы, пока картины прошлого сменяли одна другую. Джейн вспоминала о том, как погибли отец и братья. О том, как Уолтер высмеял эту утрату. О том, как тяжело дались первые дни в чужом времени. О том, как она, мучаясь от голода и жажды, всё-таки рискнула выбраться в город. О том, как узнала Норрингтона на плакате, и намерение отомстить ему стало единственной зацепкой, единственной опорой, позволившей сохранить рассудок… Вынырнув из плена воспоминаний, Джейн провела ладонью по лицу, стирая следы слёз. «Дни, которые я хотела бы забыть, но их никак не стереть из памяти, и пора с этим смириться. Теперь, когда прошло время…

Правильно ли прятать от себя горе? – задалась она вопросом. – Что, если Вестана права? Я слишком боюсь своей слабости, поэтому запрещаю себе грустить, оплакивать родных… Быть может, зря, ведь сейчас мне, кажется, стало чуть легче». Джейн хотела поблагодарить старую индианку за мудрый совет, как вдруг обнаружила, что той уже нет рядом.

– Мисс Хантер, почему вы не садитесь за стол? Вы не голодны? – окликнул Ривз.

– Я присоединюсь к вам чуть позже.

Сейчас ей хотелось побыть наедине со своими мыслями ещё немного, развеяться. И Джейн вышла за ворота, неспешно зашагав по тропинке. Сгустившиеся сумерки разогнали и без того немногочисленную ребятню по домам – в резервации стояла тишина. Это заставило Джейн отказаться от затеи, пришедшей было на ум – потренироваться стрелять. С револьвером она до сих пор обращалась не очень умело, хотя и старалась упражняться, чтобы не забыть уроки Джереми. «Если устрою себе проверку прямо сейчас, только перепугаю местных. – Джейн с лёгкой досадой оставила револьвер за поясом. – Чем тогда заняться?»

Ответ пришёл сам собой, когда ноги привели её к одной из дальних хижин: оттуда доносились негромкие монотонные напевы. Они напомнили Джейн мелодии Куаны, который нередко пел во время тех или иных обрядов. Не задумываясь о том, услышат её кикапу или нет, Джейн подхватила песню. Даже не зная, о чём поётся, она почувствовала себя причастной. Плавная, текучая мелодия, пусть незнакомая, зато затронувшая сердце, наполнила всю её целиком, постепенно вытеснив отголоски печали. С каждой нотой груз, тянувший к земле, становился легче. Умиротворение, которое так редко посещало девушку в последнее время, окутало её тёплым коконом. Джейн прислушивалась к этому приятному ощущению, стараясь полностью отдаться моменту, запомнить его. «Кто знает, какие потрясения ждут меня в будущем… А пока все невзгоды кажутся такими далёкими…» – улыбнувшись, сказала себе она. Поскольку тревоги, глодавшие её изо дня в день, ненадолго отступили, голову посетила неожиданная идея: «Прежде я не обращалась к Золотому Змею сама, я не способна управлять им. И всё же, раз слышу его зов, вдруг возможно и обратное?»

Чтобы проверить, сумеет ли она пробудить Золотого Змея, следовало придумать, с какой просьбой обратиться к артефакту. Со слов Куаны, Джейн знала, что реликвия отвечает за управление временем, объединяет прошлое и будущее, а значит, задача должна быть связана с перемещениями. «Вдруг с помощью Змея я сумею хотя бы взглянуть на родное время? – Эта мысль взволновала Джейн. – Кого я хотела бы увидеть?» Отец и братья оставались единственными людьми, которых она любила всей душой. Никого, кто стал бы ей так же близок и дорог, в жизни Джейн ещё не появилось. Однако существовал человек, который мог бы однажды занять не менее важное место в её сердце, и сейчас именно его образ возник в воображении.

Капитан Ральф Лейн…

Отважный мореплаватель оказывал ей такие явные знаки внимания, что сомневаться в его увлечении не приходилось. Хотя сама Джейн так и не определилась с чувствами к Ральфу, равнодушной всё же не осталась. Сейчас, закрыв глаза, она представила себе именно Лейна. Из-за череды испытаний, выпавших на её долю, Джейн вспоминала о нём нечасто, но его черты не изгладились из памяти. Статный молодой мужчина в кожаном дублете и неизменном тёмно-синем плаще предстал перед мысленным взором девушки, нежно улыбнувшись ей, точно настоящий. Ярко-голубые глаза смотрели пронзительно, волнистые светлые волосы растрепались в лёгком беспорядке, в ухе блеснула золотая серьга. Осознание,