Укрощая хаос - Бен Гэлли Страница 41

– Тор Темса, какой сюрприз, – сказал тор Фенек и низко поклонился. Его сын, Руссун Фенек, поклонился еще ниже, а когда выпрямился, то уже не отрывал взгляда от мраморного пола.

– Руссун, нам не хватало тебя прошлой ночью. И позапрошлой.

Низкий рост позволил Темсе заглянуть в глаза знака. Руссун отшатнулся.

– К счастью, дела пришлось отложить, так что ничего страшного не произошло, – добавил Темса.

– Простите, я запутался… – Кровь отлила от лица тора Фенека. Возможно, он знал, какой властью обладает Темса над его сыном, а может, догадался только что. Темсе было плевать. Важно только то, что тор побледнел.

– Тор, не очень хорошо, если директор столь славного банка путается. Итак, я пришел, чтобы провести Взвешивание. Сегодня. – Темса взмахнул тростью, и его люди на нижнем этаже начали с грохотом разгружать бочки и ящики. – Дела в последнее время шли хорошо, и я полагаю, что титул серека уже не за горами.

– Да… Сегодня… – отозвался тор, заламывая руки. – Звание серека, говорите…

– Что-то не так, Фенек? – Темса сделал шаг вперед и с лязгом поставил свою ногу рядом с туфлей банкира.

Тор Фенек засопел. Если бы у него были усы, они бы задергались. Сейчас он напоминал грызуна.

– Небольшая проблема, тор Темса. Прибыл новый указ.

– От кого?

– Ну из Небесной Иглы, разумеется, – с озадаченным видом ответил Фенек.

– От будущей императрицы или от императора Фаразара?

– От… императора? А от кого же еще, тор Темса?

Темса почувствовал, что этот ответ звучит в его ухе чуть дольше, чем следовало. Пауза слишком затянулась. Ани искоса поглядывала на него; она впивалась в него глазами так, словно прочла его мысли.

– И какой же указ вмешивается в столь простое дело, как Взвешивание? Ведь их, наверное, проводят раз сорок на дню.

– Верно, но для перехода от тал или тор к сереку требуется рекомендация серека, и вышеупомянутый серек должен при этом присутствовать, а затем представить новичка Облачному Двору. Но сейчас Облачный Двор распущен… временно, мы надеемся – и император отменил все Взвешивания до тех пор, пока не закончится чрезвычайное положение.

Фенек говорил так, словно написал указ сам и заучил его наизусть, стоя перед зеркалом. Темса подумал о том, чтобы, как всегда, прибегнуть к насилию, но вместо этого стиснул лоб пальцами и вздохнул.

– Все равно это сделайте.

– Но…

– Я сказал – все равно это сделайте.

– Тор… – буркнула Ани, но Темса поднял руку.

– Есть указ, который запрещает Взвешивания?

– Нет, но они просто… не считаются, – ответил Фенек и сразу понял, что стены его довода рухнули.

– Тогда взвесь мои половины монет, положи их в хранилище, запиши их в свой свиток и скажи, какое место я занимаю в этом сраном городе, – с улыбкой сказал Темса. – И когда указ отменят, вы сможете сэкономить себе время, верно же, тор Фенек?

Еще немного подумав, Фенек понял, что он зря теряет драгоценное время и чем быстрее он будет действовать, тем скорее Темса и его солдаты покинут банк.

– Приведи счетчика Нуна, – шепнул Фенек сыну.

Руссун, закрываясь ладонью, шепнул что-то в ответ, и тор рявкнул:

– Тогда разбуди его! Клянусь мертвыми богами, сейчас уже утро!

Темса невольно улыбнулся. Они понятия не имели, какое облегчение испытают, когда он решит оставить их в покое. Он, словно дюнный дракон, не часто отпускал свою жертву. Правда, иногда определенного количества пыток было достаточно, и необходимость в убийстве отпадала. Но не сейчас. Сначала нужно подчинить своей воле другой банк.

Огромные двери, как и раньше, скользнули вбок, открывая проход. В свете ламп медь весов пылала огнем. Ани и Даниб проследили за тем, чтобы люди Темсы открыли другие двери, поменьше, которые вели с улицы прямо в комнату для Взвешиваний. В первый раз Темса решил показать себя во всем блеске, а сейчас он вполне мог позволить себе действовать по установленным правилам и просто следить за тем, как играют тени на камнях. Комнату заполнили тачки и повозки с его монетами.

Сонный счетчик Нун пришел из соседнего кабинета и едва не споткнулся, увидев, что происходит. Темса предположил, что счетчки не часто видят, как тор становится сереком. Обычно это давало пищу для слухов, а подобных слухов уже давно не было.

– Начинайте! – хрипло крикнул тор Фенек, и, как и раньше, фигуры в белых одеждах вышли из ниш, чтобы принять монеты у людей Темсы.

Половины монет с музыкальным звоном покатились в огромную чашу. Поначалу они текли ручейками, но затем эти ручейки слились в медную реку. Хотя Темсе показалось, что на этот раз река стала более широкой и бурной. Он позволил своему взгляду раствориться в медном блеске.

Он пришел в себя, когда Нун снова крикнул, приказывая помощникам отойти прочь от краев чаши, где они удерживали монеты на месте с помощью щеток. Гора была готова сползти на пол.

Поток монет почти зачаровал Фенека.

– Знак, принеси журнал порабощений.

Руссун отправился в кабинет за журналом. Когда он вернулся с тележкой и огромным свитком и когда Нун перестал вглядываться в шкалу и выпрямился, тор с важным видом откашлялся:

– И каков Вес?

Нун подошел к Фенеку, чтобы показать ему числа.

– Еще раз, – приказал тор, и счетчик повторил подсчет.

Только когда Нун вернулся с теми же самыми числами, Фенек сменил гнев на милость и принялся расхаживать вдоль журнала, который раскатывал Руссун. Рядом с верхней частью свитка находилась строка из темных символов – там, где толстая золотая линия отделяла небольшое число имен. Они предназначались только для глаз монарха.

Темса невольно подошел поближе и навис над Фенеками, стараясь сделать свою тень как можно больше; тем временем Руссун с отцом тыкали пальцами в имена и символы. К неудовольствию Темсы, пальцы плясали рядом с линией, но только один раз пересекли ее.

– Еще одна проблема, господа?

– Вот… тор Темса. – Фенек поставил палец между двумя незнакомыми Темсе именами. Они были значительно ниже красной линии, отделявшей торов от сереков. Палец Фенека дрожал. – Я… если дела пойдут так и дальше, то, уверен, через несколько недель… дней… вы станете…

КЛАЦ!

Когти Темсы проткнули толстый свиток и вонзились в мрамор. Эхо полетело по всему залу.

– Тор Темса, я настаиваю! – воскликнул Фенек, вставая.

Он мгновенно увял, но Темсе было приятно, что Фенек еще сохранил какую-то силу духа. А вот его сын не отрывал взгляда от пола.

– На чем ты настаиваешь, Фенек? – спросил Темса. – Монеты свои ты получил. Добавил мое немалое богатство в свои хранилища, и теперь у тебя будет больше влияния. Активы и акции – так, кажется, вы это называете? Деньги внутри денег. – Темса наклонился к Фенеку. – И не забудем про твою жизнь – если, конечно, она представляет для тебя какую-то ценность.

Кивнув, Фенек отступил, чтобы Темса мог вытащить когти из папируса. Темса подумал о том, не проткнул ли он случайно имена тех, кого пронзил по-настоящему, но сейчас у него не было времени на остроумие и иронию.

– Хорошего вам дня, господа, – сказал он. – Позаботьтесь о моем состоянии.

Ани и Даниб, словно огромные крылья, стремительно двинулись за ним, поскольку Темса захромал прочь быстрее, чем обычно. Солдаты окружили его, построившись в неаккуратный овал, и при этом опрокинули несколько скамей и тачек.

Темса шел молча, позволяя скорости говорить за него. Ани была столь же молчаливой, как и Даниб. Солдаты тоже молчали и просто обрушивали на Темсу волны своей вони. Прибавить шаг стоило хотя бы из-за нее – даже если бы у него не было срочных дел.

Его новый бронированный экипаж, угнанный из башни Хорикс, ждал его там, где он его оставил – на краю площади. Лошади взбрыкивали, мечтая поскорее двинуться в путь. Это ощущение было Темсе знакомо.

Лязгнув металлической ногой, он запрыгнул в экипаж и утонул в одном из бархатных сидений,