Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1 - Аперта Страница 40

– Ваше величество, мне лично кажется, что виконт не лжет.

– На данный момент так оно и есть.

– …

– Независимо от того, правда это или ложь, в которую он верит, ему следует взять на себя ответственность за слова, произнесенные перед императором, – он бросил взгляд на приблизившегося к нему Пэйтона. – Для подданных императора глупость равносильна измене.

– Может, что-то не дает вам покоя?

– Они говорят, что она ведьма, способная причинить вред детям?

Быть такого не может.

Ласид, бормоча что-то себе под нос, покачал головой и встал. Когда же он вернулся за свой просторный стол и взял в руки перо, к нему пошел Теннон:

– Что ж, учитывая то, как герцогиня повела себя с детьми в городе, я не думаю, что она плохо с ними обходится. Кроме того, у нее слишком красивая внешность для… Нет, я имел в виду…

– Верно. Она не ведьма, которая вредит детям.

– …

– Хотя не исключено, что она просто ведьма.

Ласид убрал в сторону перо, сложил письмо и положил его в черный конверт. Затем, залив конверт сургучом и поставив на нем императорскую печать, он отдал письмо Пэйтону:

– Что ж, мне просто нужно самому это выяснить.

– Вам, ваше величество?

Не только Пэйтон, но и поднявший голову Теннон с удивлением уставились на Ласида. Еще больше они были шокированы, поскольку прекрасно знали, что император всегда мешкает, когда заходит разговор о встрече с кем-то, спрашивая, «ну что там еще». А также им было прекрасно известно, как обычно их венценосный старший брат разрешает ситуации, вызывающие у него вопросы.

– Все, довольно, просто отруби ему голову.

Он даже не слушал объяснения ситуации дважды. Чем дольше говорящий пытался оправдаться, тем скорее Ласид обнажал меч.

– …

Для братьев оставалось загадкой, почему сейчас император изъявил желание лично заняться этим вопросом. Но даже если так, интуиция никогда его не подводила. Недаром их покойная матушка не раз шутила, что Ласид стал бы королем, даже если бы родился зверем.

– И все же, разве есть какая-то необходимость в том, чтобы вы тратили силы на это дело? Вам необходимо выяснить, что произошло с Ханиэль, поэтому я отправлюсь на встречу с герцогиней.

– Нет.

Он произнес это громче, чем было необходимо. Когда Теннон вздрогнул, Ласид провел рукой по волосам, словно был крайне раздражен:

– Это может быть серьезным делом. Если та женщина действительно ведьма, которая вредит детям, то она, возможно, как-то связана с исчезновением Ханиэль.

– Но ранее вы сами сказали, что она не похожа на ту, кто станет…

– …Закрыли рты.

Каждый из братьев ощутил на себе мощный поток энергии Ласида. Теряясь в догадках, что может значить его намерение, они все же решили следовать инстинкту самосохранения, который говорил, что им не следует идти против воли императора.

– Как вы оба прекрасно знаете, среди представителей северной знати очень много военных чинов.

– По-другому и быть не может. Ведь эти территории являются своего рода мостом, ведущим на континент.

– Брат Пэйтон верно говорит. Хотя вы, ваше величество, завоевали весь континент, но с учетом того, что на протяжении веков происходило множество конфликтов, как больших, так и малых, то, вероятнее всего, в будущем семей, держащих в руках меч, станет больше.

– Тогда скажите, как много рыцарей из знатных военных семей вам довелось увидеть на приветственном приеме в герцогской резиденции.

– …

– Было сказано, что это место, где собралась вся знать Севера. И сколько же среди них было тех, кого вы помните?

Многозначительные замечания Ласида вынудили Теннона и Пэйтона резко измениться в лице. После победоносных битв этот прием был единственным местом, где братья, входившие в императорскую семью, могли встретиться с нижестоящей знатью Севера. Северные земли простирались на огромные расстояния, и невозможно было запомнить всех многочисленных рыцарей империи, но поскольку они сражались бок о бок месяцы, а то и годы, некоторые из них стали им очень хорошо знакомы.

– Оглядываясь назад, я не припомню, чтобы видел хоть одно знакомое лицо.

– Может, после того как герцог оказался ранен, их перевели в штат стражи? Или же они пали в бою, но если и это не так… то неужели…

Теннон, глубоко задумавшись, посмотрел на Ласида со смутным предположением. Однако тот сохранял спокойствие и не проявлял никаких эмоций.

– Сейчас же отправь письмо герцогской семье.

– Слушаюсь. Я сию же минуту прикажу виконту Тиону доставить его в резиденцию герцогской семьи Ивендель.

– Пэйтон, ты меня вообще слушаешь? – не в силах сдержать раздражения, Ласид резко обернулся и уперся рукам в стол: – Если отправить его туда, оно вряд ли достигнет адресата.

– Тогда куда его…

Ласид взял что-то со стола.

Это была маленькая щепка. Напомнив Ласиду о ее владелице, она стала причиной, по которой в кроваво-алых глазах императора смешались такие эмоции, как подозрительность и неведомое желание узнать правду.

– Должно быть, это наиболее отдаленный, находящийся в глубине герцогской резиденции уголок, куда можно попасть только в случае, если удастся преодолеть определенного рода препятствия.

⁂

– Хны-ык!

Глазки белого лебеденка, который был размером с кулачок, заслезились. Проснувшаяся малышка впервые за долгое время выглядела отдохнувшей, и я не смогла не заключить ее в свои объятия.

– Малышка, ты проснулась?

Да. Вот оно, то самое ощущение! Даже если я сниму с неба белое облачко и обниму его, оно будет не таким мягким. Самым лучшим в опеке над Ханиэль было то, что мне больше не приходилось колебаться, когда я хотела ее обнять. Закрыв глаза, я потерлась щекой о щечку Ханиэль, и она рассмеялась, будто ее пощекотали.

– Мама? Мама?

– Да, именно так.

– Не госпоза Селный Лебедь?

– Нет. Мама.

Ты даже не представляешь, как сильно мне хотелось произнести это. Я с трудом сдерживала слезы. Однако поскольку рядом находился кое-кто с очень реалистичным взглядом на вещи, у меня не было возможности долго наслаждаться этими эмоциями.

– Мадам. Когда вы говорите подобные слова, становитесь похожи на человека, которому осталось жить всего один день.

– Селлена, давай не будем использовать подобные обороты.

– А-а. Я тут размышляла всю ночь напролет, и мне кажется, что, возможно, это не самая лучшая затея.

Должно быть, она действительно не спала всю ночь, поскольку темно-коричневые отметины под глазами Селлены доходили до подбородка. Тем не менее она не сбежала и все еще оставалась рядом – а значит, видимо, уже смирилась с тем, что находится со мной в одной лодке.

– Тебе тоже следует сдаться. Да и Ханиэль уже, кажется, полностью освоилась.

– Мама? Мама!

– Ах, боже мой…

– Мадам, если вы сейчас начнете тут рыдать, то я действительно сбегу.

Ну что это за глушитель всех эмоций!..

Однако, как и сказала Селлена, матери и дочери будет крайне непросто выстоять в этом сложном мире, если они будут поддаваться им слишком сильно.

– Знаешь, Селлена.

– На всякий случай я хотела бы сказать, что вы можете доверять только этой няне. Все же няню вы выбрали превосходную. Надеюсь, вы воздержитесь от каких-либо высказываний на сей счет.

– Эм… Послушай, разве не удивительно? Когда я принимала человеческий облик, Ханиэль всегда хранила молчание. Но как же она сразу меня узнала?

Пытаясь совладать с эмоциями, я осторожно опустила Ханиэль. Если мама будет чересчур потакать капризам ребенка, то это создаст лишние хлопоты для ее няни. Теперь мне приходилось учитывать позицию каждого, а не только свою собственную. Почему я так делала, спросите вы? Да все очень просто: мне хотелось стать хорошей матерью, которую ребенок будет считать образцом для подражания.

– Ханиэль, скажи-ка. Мой внешний облик сильно изменился, так как ты узнала,