Украденный наследник - Холли Блэк Страница 40

Он переводит взгляд на скачущих и выделывающих танцевальные па фейри.

Я только что предала его и до сих пор пребываю в шоке.

Словно зачарованная, я беру принца за руку и чувствую только одно: тепло его пальцев на своей холодной коже. Смотрю в его янтарные лисьи глаза с широкими, темными зрачками. Он прикусывает губу, как будто немного нервничает. Я дотрагиваюсь до его щеки, покрытой веснушками и запятнанной кровью.

Он немного дрожит. Наверное, если бы я совершила то, что только что сделал он, тоже бы дрожала.

– Ваше высочество, – раздается чей-то голос.

Я разжимаю его руку. Сквозь толпу к нам пробирается красноволосая женщина-рыцарь, за которой следуют три хорошо вооруженных солдата. На их лицах застыло мрачное выражение.

У меня сжимается сердце.

Женщина кланяется принцу.

– Ваше высочество, меня зовут Ревиндра, и я состою в страже королевы Аннет. Хочу сообщить, что ваша… что один из ваших спутников проник в темницу и выпустил шпиона леди Ноури, а также одну из смертных королевы Аннет и мерроу из Подводного королевства.

Я молчу. Мне нечего сказать.

– Какими доказательствами вы обладаете? – спрашивает Оук, бросая взгляд в мою сторону.

– У нас есть признание келпи, который замешан в этом деле. Ему отплатили вот этим. – Ревиндра разжимает ладонь, на которой лежит серебряная лисичка с хризолитовыми глазами.

Оук стискивает зубы.

– Рэн?

Я не знаю, как объяснить ему то, что сделала.

Оук берет игрушку и рассеянно рассматривает ее.

– Никогда не думал, что вновь увижу эту вещицу.

– Мы пришли сюда, чтобы забрать Сурен, – продолжает Ревиндра. – И если вы попытаетесь нам помешать, мы применим силу.

Оук окидывает меня ледяным взглядом – таким же, каким до этого удостоил двоих огров.

– Что вы, что вы, – отзывается он. – Я ни в коем случае не стану вам препятствовать.

Глава 8

Когда мне было четырнадцать, я научилась заваривать чай, нагревая над костром воду с сосновыми иголками и цветками монарды.

– Хотите чашечку, мистер Лис? – вежливо спрашивала я у своего игрушечного лисенка, словно мы находились на званом ужине.

Он каждый раз отказывался. С тех пор как выкрала мистера Лиса из коробки, хранившейся в доме моих не-родителей, я каждую ночь засыпала в обнимку с ним, из-за чего его мех запачкался грязью и мхом.

Но это было не самое страшное. Несколько раз я оставила его в своем шалаше, чтобы посидеть под окнами школы Бэкс или местного колледжа, где я тихо повторяла обрывки исторических фактов и стихи, которые вряд ли бы мне когда-нибудь пригодились, или решала примеры, чертя цифры на земле. Однажды вечером я вернулась и обнаружила, что на лисенка напала белка, видимо, искавшая материалы для гнезда, и он лишился большей части внутренностей.

После этого я больше никогда не покидала свой лагерь. Я читала ему взятый из библиотеки роман об обездоленной гувернантке, потом принялась за книгу под названием «Травы и ягоды юго-восточной части Америки». Там было много информации о целебных растениях и лечении обморожения, и я надеялась, что, слушая мой голос, он почувствует себя немного лучше.

Мистер Лис выглядел потрепанным, как человеческая кожа, которую Богдана вывешивает сушиться после убийства.

– Мы снова набьем ваш животик, мистер Лис, – пообещала ему. – Может быть, найдем какие-нибудь перышки.

Плюхнувшись на землю, я заметила, что на дереве над нами сидит птица. Дикая природа научила меня быть быстрой и безжалостной, поэтому я с легкостью могла бы поймать ее, но засомневалась. Вдруг в ее перьях водятся какие-нибудь паразиты? Возможно, стоило забраться в дом не-родителей и распотрошить одну из подушек.

Проживая в лесу, я часто вспоминала об играх, которые мы придумывали вместе с Ребеккой. К примеру, мы часто разыгрывали сценки из жизни сказочных принцесс. Мы даже раздобыли реквизит: ржавый топор, который выглядел так, будто до нас его никто ни разу не доставал из гаража; две бумажные короны, вырезанные мною из газет и украшенные блестками; и немного подгнившее, но сияющее от воска яблоко.

– Сначала я буду лесорубом, а ты будешь молить, чтобы я тебя пощадила, – сказала мне Ребекка. – Я сжалюсь над тобой. Ты такая красивая и печальная, что вместо тебя я убью оленя.

Мы разыграли эту сценку, и Ребекка ударила топором по зарослям сорняков.

– А теперь я буду злой королевой, – предложила я. – А ты можешь притвориться, что даешь мне…

– Нет, это я буду злой королевой, – перебила меня Ребекка. – И принцем тоже. И лесником.

– Но так нечестно, – заныла я. Порой Ребекка любила покомандовать. – Ты выбираешь все самые интересные роли, а мне остается только плакать и спать.

– Тебе достанется яблоко, – заметила Ребекка. – И корона. К тому же ты сама сказала, что хочешь быть принцессой. Принцессы именно этим и занимаются.

Надкусывают ядовитые яблоки. Засыпают.

Плачут.

Я услышала шорох и подняла голову.

– Сурен? – донесся до меня чей-то крик. Меня никто не должен был звать. Никто не должен был знать мое имя.

– Оставайтесь здесь, мистер Лис, – сказала я и засунула лисенка в дальний угол шалаша, а затем поползла в ту сторону, откуда раздался голос. Только для того, чтобы увидеть Оука, наследника Эльфхейма, стоящего посреди лесной поляны. Я помнила его смешливым мальчишкой, но теперь он стал высоким и поджарым юношей – обычно так выглядят дети, которые вырастают внезапно и слишком быстро. Когда он пошевелился, его движения показались мне неуверенными, словно у жеребенка, еще не привыкшего к своему телу. Ему, наверное, было около тринадцати. И он не имел никаких оснований блуждать по моему лесу.

Я спряталась в зарослях папоротника.

– Что вам нужно?

Он обернулся на звук моего голоса.

– Сурен? – повторил он. – Это ты?

Оук был облачен в синий жилет с серебряной шнуровкой вместо пуговиц, из-под которого виднелась красивая льняная рубашка. Копытца украшали серебряные колпачки, сочетавшиеся с двумя серебряными кольцами, продетыми в краешек его заостренного уха. Сливочно-белокурые локоны, отливавшие темным золотом, развевались вокруг его лица.

Я опустила взгляд, чтобы осмотреть себя. Мои босые ноги практически почернели от грязи. Я забыла, когда в последний раз стирала платье. Ткань в районе талии была испачкана кровью – я испачкала ее, когда поранила руку шипом. На подоле виднелись пятна от травы.

Я вспомнила, как принц нашел меня привязанной к столбу у лагеря Двора Зубов. Тогда я скорее напоминала животное. Внезапно я осознала, что если он снова начнет меня жалеть, то я просто не вынесу этого.

– Да, это я, – отозвалась я. – А теперь уходите.

– Но я ведь только