Башня Вемовея. Душеспасательница - Анна Невер Страница 4

– Не знала, что тебе нравятся лесовицы, – едкий голосок Настеньки прозвучал неожиданно.

Это она о статуе, что ли?

– Следишь за мной? – он оглянулся и нахмурился.

– Больно надо, – фыркнула именинница, но вразрез со своими словами подошла и пристроилась рядом. – Скучно тут. Никаких развлечений. Вот близ столицы в Царских Луках в ближайшую седмицу пройдут очередные Императорские гонки древних, а десятого числа Почетный бал в Великом дворце.

Гонки Вем и сам бы с превеликим удовольствием посмотрел. Лучшие наездники империи на рысаках и драконах соберутся гонять наперегонки. Только толку от его желания? У него нет денег на портал в столицу. Посему в Крассбург он поплывет на корабле с Уславска. Вот только когда придет срок.

Девчонка не дождалась отклика собеседника, но это ее не смутило.

– Сегодня слышала, как Авдотья Елисеевна матушке на тебя жаловалась. Говорит, ты вскоре станешь сильным колдуном и всех их порешишь в одну ночь, – она хихикнула, – и что дядька твой не делает ничего, чтобы защитить от тебя семью.

Вем фыркнул:

– Нужно мне больно о них руки марать! Имение пусть отдают, и свободны.

Настя одобрительно закивала, с жадным любопытством ловя на лице собеседника эмоции.

– А это правда, что у всех в вашем роду очень высокий потенциал дара?

И привязалась же. Он помолчал, прежде чем так и быть ответить:

– У прадеда была девятка. У дедов и матери восьмерки.

– Ого! – Настя откинула локон с лица, в ее голосе прозвучало неподдельное восхищение. – Знаешь, я решила, что выйду замуж только за сильного вэйна. Жалкие слабаки меня не интересуют.

Вем понял, что значит этот лукавый взгляд девчонки. Он склонил голову набок и ухмыльнулся. А она изменилась за последний год, смелая. Не гляди, что четырнадцать всего. Впрочем, и он свои годы давно обогнал.

Вем немного удивился тому, что дальше произошло, но позволил Настеньке подступить вплотную и без стеснения обвить его шею руками. И как эти женщины от мала до велика чувствуют слабину в мужской броне? Притянув к своему лицу его лицо, Настенька наигранно-испуганно прошептала:

– Ты же не убьешь меня за это, правда?

Ее губы пахли мятными конфетами. Этакая девочка-ириска. Мягкая и вязкая. Вем на пару секунд замер, а потом активно включился в игру.

У него уже была ранее женщина, деревенская, старше его на пять лет. Но тогда на сеновал его привело любопытство. А что же Настенька? Она не позволила ему зайти далеко, но разрешила достаточно для того, чтобы игра показалась интересной.

Очень некстати в ближайших кустах затрещали ветки. Вемовей нехотя отстранил малышку. Раскрасневшаяся от поцелуев именинница растерянно огляделась, недовольная прерванной лаской. Вем широко улыбнулся, развернул ее за плечи и подтолкнул:

– Иди обратно, деточка. Убивать тебя повременю.

Убедившись, что Настенька послушно потопала по дорожке, Вем сорвался с места в обратную сторону. Через несколько шагов повернул и перемахнул через ограду. Попетляв в кустарниковых междурядьях, наконец в просвете листвы разглядел-таки убегающего соглядатая – Родька Душнин…

Ну что ж, в ситуации есть и плюс. Хотел отомстить лопоухому – отомстил. Даже прилагать усилий не пришлось.

* * *

Родька напал неожиданно и на своей территории – дома в малой малахитовой гостиной, явно рассчитывая на помощь родителей, и не проиграл. Как только Вем его скрутил, завопил, зовя мамочку.

– Он сказал, что хочет меня убить! – орал Родька, тыча пальцем в Вемовея.

Тому и впрямь хотелось прибить придурка. Немедленно. Он крепче взял мальчишку за шкирку и встряхнул так, что тот больно прикусил язык.

По рукам стеганул тонкий хлыст бледно светящейся вэи, заставил разжать хватку и отпустить лопоухого. Это дядюшка Сильвестр Ильич воспользовался своим вэйновским даром. Хотя у него и средний потенциал, до своего потолка он так и не дорос. Его хватало лишь на порку, и то после отлеживался без сил. Воин из него никакой, поэтому, видимо, детей и отправил в кадетский. Надеется, что хоть из его остолопов кто-то пойдет в военное училище, и силенок при этом хватит.

– Я так и знала! Он угрожает нашим детям расправой, – разразилась праведным гневом Авдотья, в этот момент напоминая долговязую пятнистую щуку. – Сильвестр, ты слышал? Выгони мерзавца немедля из нашего дома!

– Позвольте возразить, это не ваш особняк, тетя Дотя, – огрызнулся Вем, зная, что Авдотья терпеть не может такое сокращение имени.

– Хватит! – попытался рявкнуть дядюшка. Вышло неубедительно. Сильвестр с досадой указал светящимся хлыстом на свой кабинет, то есть дедов. – Заходи, поговорим.

Снова по новой. Закрывшаяся тяжелая дверь с колдовским накладом тишины отрезала возмущенный вопль Авдотьи. Вемовей сам не понимал, почему дядька еще не выгнал его и продолжал скандалить с супругой. Такого рода их разговоры уже вошли в привычку, обычно они заканчивались поркой. Но, может быть, сегодня угроза жизни родного чада заставит Сильвестра совершить поступок – и жуткий правнук отступника окажется на улице? Плевать! Вемовей сощурил глаза – он не боялся улицы. У него уже и большая часть денег собрана на поездку в столицу. Можно пожить до срока у Прошки в хате, хоть там тесно, но Семиреки не откажут.

Какое-то время Сильвестр смотрел на подростка исподлобья и дергал кончик редкой и без того бороденки, как делал это всякий раз, негодуя. Вем же в очередной раз думал, как дядюшка нелепо смотрится в этом старинном кабинете, пропитанном за века вэей. Сами посудите. Большой массивный письменный стол из темного палисандра. Деревянное кресло с высокой спинкой без каких-либо мягких вставок. Высокий шкаф с накладом для хранения оружия под тремя вэй-замками. Портреты на стенах – сплошь вэйны в мундирах. Вся обстановка лаконична, по-военному строга. И тут дядюшка в своем нелепом клетчатом жилете и брюках в голубую полоску, точно фигляр из балагана кочевников. Да еще с вечно стоящим соломенного цвета чубом, который уложить он не в состоянии, как и поддерживать порядок в имении и причисленных иже с ним мануфактурах. Вон бумаги по всему столу раскиданы.

Сильвестр, наконец, собрался почитать опекаемому нотацию, монотонно и занудно, как всегда.

– Вемовей, послушай, ты же знаешь. Ни я, ни Ава, ни мои дети не причастны к тому, что император лишил твоего прадеда титула и всех владений, и передал их нам в пользование. Я под локоть Войслава не толкал творить расправы над невинными, Единый упаси. Твой прадед сам во всем виноват. Пойми же ты и перестань пугать домашних, будь так добр.

– Его оговорили! – заступился за прадеда Вем. Готовясь к долгим пререканиям, он сплел руки на груди и подпер