Танец теней - Присция Оскар Страница 39

Девушка надеялась, что с ним все в порядке.

Но у нее не было времени переживать: Охотница знала, что волк вернется, чтобы поиграть со своей добычей. Она уже чувствовала тепло его тела и бархатную поступь лап.

Алиенора с трудом села – боль пронзила ее правую ногу, стоило той прижаться к земле. Клыки оставили рваную рану на голени. Девушка неохотно перенесла вес на левую ногу, чтобы хоть немного облегчить боль. Она быстро оторвала кусок плаща и наложила импровизированный жгут, чтобы остановить кровотечение.

Алиенора прислонилась спиной к скале, закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

Она заставила бешено колотящееся сердце замедлиться, дыхание – смешаться с ветром, а себя, Рожденную-Без-Души, – увидеть суть вещей.

Охотница ощущала, как волк, подобно огромному алому пламени, ищет свою игрушку – ее, – и сердце зверя билось в такт его свирепости. Он приближался. Девушка втянула воздух – легкие порывы ветра доносили до нее теплый, мускусный, звериный запах.

Алиенору позабавило, насколько эта ситуация была похожа на ту, что ей уже довелось пережить. Она уже испытывала это чувство, как будто ее загнали в угол, в оборонительную позицию, пока хищник с Пылающих гор приближался, обнажив клыки и голодно рыча.

Вдруг страннице стало жаль, что Аэль так и не узнал конец той истории. Она уже не была так уверена, что сможет повторить тот подвиг, потому что скоро альфа придет за ней, чтобы закончить их дуэль. Сможет ли она выстоять против вожака стаи и второго по силе после него? С каждой секундой Охотница все сильнее сомневалась в этом.

Горячее, словно адское пламя, дыхание чудовища обожгло Алиенору – на коже девушки выступили капли пота. Она посмотрела в одну сторону, потом – в другую и выругалась про себя. Облако пыли все еще не осело, скрывая ее плотной пеленой, заглушая все звуки, размывая предметы и искажая дистанцию. Охотница чувствовала себя одинокой, потерянной в обманчивой неизвестности.

Она была словно отрезана от всего мира и не видела ничего. И все же Алиенора хорошо знала туман, ведь все ее детство прошло в дымке Таинственных равнин, а она была практически живой. Доверять своим инстинктам девушка научилась еще в детстве, отказываясь от зрения в пользу других органов чувств.

Странница снова закрыла глаза, обращаясь к Охотнице.

Справа.

Девушка пригнулась и перекатилась влево по земле как раз в тот момент, когда мощная лапа врезалась в скалу, к которой она прислонялась всего несколько секунд назад. За воплем разочарования, вырвавшимся из облака, последовало злобное рычание, в котором Алиенора различила смертельную угрозу. Волк принюхивался, яростно перебирал лапами, а потом замер.

Охотница затаила дыхание и покрутила в пальцах кинжалы, лезвия со свистом рассекали воздух. Медленно, стараясь не шуршать одеждой, она присела. Сосредоточенное лицо девушки исказила гримаса боли, хотя она и старалась ее игнорировать.

Зверь ударил лапой, выдав себя, и бросился на жертву.

Алиенора напрягла мышцы и шепотом отсчитала:

– Три… два… один.

Она оттолкнулась ногами, взмыла в небо, сделала сальто вперед и в последнюю секунду развернулась. Девушка приземлилась на спину волка, а ее руки погрузились в его грубую и пыльную шерсть, черную, как само небытие.

Алиенора рассмеялась. Если бы кто-нибудь слышал ее сейчас, то наверняка угадал бы в этом смехе ликование безумной, обретшей разум, или радость ребенка, поймавшего бабочку. Как бы то ни было, молодая Охотница торжествовала.

Второй после вожака волк попытался броситься в атаку, но потом отпрянул. Охотница крепче вцепилась в бока чудовища, чтобы не потерять равновесие. А потом, крепко сжав пальцы вокруг кинжала, она вонзила клинок в затылок хищника, поразив и спинной, и головной мозг.

Волк под ней рухнул с предсмертным хрипом. Затем, слегка повернувшись, девушка выбралась из своего импровизированного седла и плавно соскользнула на землю. Но раненая нога тут же задрожала и подогнулась, не выдержав веса тела. Так и не найдя опоры, путешественница рухнула, и от столкновения с землей дыхание Алиеноры сбилось.

Она почувствовала на лице обжигающее дыхание, словно вулканический жар. Не успела Охотница сделать и малейшее движение, чтобы сесть, как темная лапа с длинными, острыми когтями опустилась ей на грудь. Над Алиенорой нависла внушительных размеров голова и клыки, обещавшие боль и кровопролитие.

Но она все еще держала в руке кинжал.

И прицелилась лезвием в широкую грудь альфы. Хотела прицелиться.

Вожак стаи, как будто угадав ее намерение, придавил второй передней лапой руку девушки. Алиенора выронила оружие, и оно укатилось в бурую пыль за пределы досягаемости. Охотница посмотрела смерти в глаза, как делала раньше и будет делать всегда.

И не увидела ни белков, ни зрачков. Глазное яблоко чудовища целиком было того переливающегося, насыщенного цвета, который является детям в кошмарах, наводит на них ужас и не оставляет среди белого дня. Красного. В кровавом багрянце девушка видела собственное изменчивое отражение. Не отражение своей внешности, но что-то скрытое гораздо глубже, что Алиенора открыла только в этом взгляде.

В каком-то смысле она и вожак были очень похожи. Они оба – хищники, оба рождены, чтобы выслеживать, находить и побеждать. У обоих были сила, скорость, выносливость. А еще ум и меткость.

Волк не сводил с Охотницы глаз, и ей показалось, что в них мелькнуло уважение, какое испытываешь только к достойному сопернику. Понимал ли он, кто она такая? Видел ли он это странное сходство? Возможно ли это?

Он запрокинул огромную голову и издал глубокий, мощный вой.

Пыль оседала вокруг них, на них, и Алиенора, которая никогда не верила ни во что, кроме истины, начала молиться.

«Пусть случится чудо, – подумала она, – одно только маленькое чудо, только сегодня».

Охотница продолжала смотреть в глаза волка, не желая опускать взгляд перед лицом судьбы. Девушка всегда говорила себе, что, когда смерть настигнет ее, она рассмеется ей в лицо из последних сил, и тогда даже в смерти странница обретет свободу.

Алиенора все улыбалась, а чудовище потянулось к ней сверкающими клыками – вдруг стрела со свистом рассекла воздух и вонзилась прямо в затылок зверя. Тот зарычал от боли и злости и мотнул головой в сторону выстрела. Еще одна стрела прочертила дугу в небе и вонзилась рядом с первой. Волк тяжело завалился на бок, его грудь поднялась два или три