Книга пара - Сергей Александрович Калугин Страница 38

Нас завели в достаточно узенький, но длинный открытый лифт и повезли на самый верхний этаж. На этом этаже у местных находились столовая и комната отдыха, где они должны были проводить свободное время. Но только вот свободного времени у них похоже не было, и комната отдыха, куда нас привели, была покрыта хорошим слоем пыли. Устроившись на угловой лавочке за большим столом, Тави и лерки начали обсуждать суть научного задания, и что нам от них требуется. Она объяснила, что мы не помешаем работе шахт, и нам будет достаточно понаблюдать за добычей руды и пообщаться с рабочими. Лерки, обрадовавшись, что им не придется ничего делать, скомандовали на кухню подать нам еды, и вскоре стол был накрыт. Нам подали по большой секционной тарелке, на которых лежали горка крайлов, подобие гуляша с пирамидальными кусочками и какая-то паштетобразная гадость зелёного цвета. Прямо мечта кошачьего обеда. А на десерт нам подали черный густой напиток, напоминающий нефть. Мы начали дегустировать изысканные яства, и нас тут же покинули экскурсоводы, у которых было не принято мешать приёму пищи.

Немного выдохнув и успокоившись после ухода лерков, Тави собрала поданные крайлы в свою коробочку, доев и допив остальное.

– Давай, давай. Ты тоже. Нам нельзя оставлять продукты, предложенные нам.

Крайлы я высыпал в пакет, а паштет с гуляшом оказались, к счастью для меня, безвкусными. Самым противным был десерт из нефти. Я не знаю, какая нефть по вкусу, но думаю именно такая.

– С чего начнём, и что нам дальше делать? – как-то растерянно и беспомощно сказал я, включив телефон на громкую связь. Я всё больше и больше погружался в другой мир, не зная ничего о нём. Новые создания, новые люди, новая отвратительная еда. Клочки информации, которые штурмовали мой мозг, были малы и фрагментированы.

– Нам нужно узнать про последователей Ванруса: походить по шахтам, позадавать вопросы рабочим. Нам выделили комнату ниже этажом, можем пойти туда. А ещё нам выдали знаки отличия для доступа.

И Тави начала привязывать мне на руку красный платок с золотистыми полосками. Она становилась все более уверенной в своих действиях, и с каждым удавшимся шагом в нашем походе обретала силу. Я предпочел изучение шахт, и мы направились к лифту. Целый день мы ходили по каменоломне, перевалочным секторам и другим помещениям, пытаясь задавать вопросы леркам, но в ответ получали только «не мешай», «я занят», «ничего не знаю». С пустыми руками мы вернулись в выделенную нам комнату, чтобы расположиться и обдумать дальнейший план действий.

Комнатка была по местным меркам люксовая – было место, где поспать и присесть, персональная паровая и туалет, если конечно его так можно было назвать. Ведь у лерков-рабочих условия были так себе: гуляя по помещениям, мы заходили и в спальные комнаты, где в комнате находилось по сорок капсул сна, и в общие паровые, в которые можно было загнать лерков сто. А про туалеты я вообще не хотел бы интересоваться.

Но туалеты здесь были действительно довольно оригинальны. У меня, от непонимания как им воспользоваться, было желание побежать обратно в джунгли или сходить за какой-нибудь неприглядный уголок. Зайдя в туалетную комнату, я увидел перед собой зеркало, висящее на стене, рядом с ним медный шар, перфорированный кучей крошечных отверстий и большую медную трубу диаметром сантиметров тридцать, выходящую из одной стены и уходящую в другую. На трубе находились два рычага. Собственно, куда и как, я пытался понять полчаса, уединившись в комнате. За это время у меня получилось разобраться только с шаром. Стоило к нему приложить обе руки, как он начинал подавать слегка обжигающий поток пара, а ладони мгновенно охлаждались о холодную медную поверхность. Хорошая, конечно, дезинфекция, но как отмыть приличную грязь, понять было смутно. Но вернёмся к главному экспонату этой комнаты – трубе. Потянув за один из рычагов, я услышал какой-то механический шум внутри трубы, после чего вернул рычаг в обратное положение. Потянув за другой рычаг, я увидел, что сверху трубы открылось круглое отверстие, в диаметре сантиметров восемь. А вот как в него прицеливаться, и в него ли нужно это делать, я не совсем понимал. После получаса моих мысленных потуг за дверью раздался голос Тави, которая, судя по интонации, волновалась о моем состоянии. Открыв дверь, она стояла передо мной с озадаченным взглядом, и я, опустив глаза, попытался жестами объяснить свою проблему. Не знаю, насколько моя пантомима была понятна, но после того, как я опять открыл отверстие и попытался просто присесть на трубу, раздался заливистый громкий смех из уст черноглазки. Это был первый раз, когда я услышал, как смеются на этой планете. Тави пыталась закрыть руками свой рот, чтобы скрыть неожиданную для неё самой эмоцию, но это действие вызвало встречный гогот с моей стороны. Как следует посмеявшись и успокоившись, Тави дёрнула второй рычаг дважды до конца, и отверстие открылось в продольный овал. Оседлав трубу верхом, показала, как нужно сидеть на этом чуде инженерной мысли. Всё что я мог на это сказать:

– Необычненько!

В парилке меня посетила мысль, как можно было вычислить нужных нам лерков. Так как общественные душевые и столовые в этих штольнях – это единственные места, где они пересекались и могли, общаясь, делиться информацией, задавая там правильные вопросы, можно было всё узнать. Выскочив из ванной комнаты и спеша поделиться идеей с Тави, я понял, что я довольно надолго задержался в парилке. На застеклённом лежаке, полуобнажённая, уже спала моя напарница. Вспоминая слова русского классика, я, укладываясь спать, шептал сам себе под нос:

– Перед ним, во мгле печальной,

Гроб качается хрустальный,

И в хрустальном гробе том

Спит царевна вечным сном.

(Пушкин А.С.)

Я постепенно начал привыкать к местным удобствам и условиям, не хватало лишь обычной воды. Здесь всё было на пару: паром мыться, паром мыть руки, для меня ещё оставалась загадкой стирка одежды, так как грязь на шмотках создавала достаточные неудобства.

Утро началось как всегда ободряюще. Стеклянный гроб, в котором устроился я, самостоятельно начал открываться и переворачиваться в вертикальное положение. Капсула сна Тави синхронно с моей повторяла те же действия. Полураздетая Тави вышла из капсулы и направилась к противоположной стене, откуда, приоткрыв одну из панелей, достала свои совершенно чистые вещи. Видимо, на Гуларе нагота не считалась чем-то срамным, но моя скромность и моральные ценности, заложенные с детства, автоматически отвернули меня от одевающейся напарницы.

– На шахтах автоматическая система пробуждения для лерков