Архимаг с пеленок. Том 3 - Валентин Якимов Страница 38

Зачем я вообще сижу тут, на морском берегу, и бросаю камни в воду? Всё просто — повышаю реальность сна.

Первые брошенные мной камни не просто не оставляли на воде никаких кругов — эти камни банально исчезали. Проходили сквозь водную гладь как сквозь текстуру в компьютерной игрушке.

Да, батя меня и с этой стороной прогресса успел немного познакомить. Но как-то не привлекло.

Я уже часа два брожу тут, по этому пляжу, и выискиваю среди песка камушки. Они находятся, конечно — этим сон хорош. Если в нём что-то ищешь, найдёшь даже легче, чем в Тени.

Это ведь твой сон, в конце концов!

А вот сделать его достаточно реальным — задача куда более трудная. А без этого ото сна толку мало. Столько же, сколько от погружения в собственные фантазии.

Где-то к концу первого часа упавшие в воду камни начали оставлять очень реалистичные брызги и круги. Вода наконец перестала быть просто памятью о самой себе, став полноценным детальным образом.

Только вот камни стали находиться куда труднее — я ведь точно понимаю умом: на песчанном пляже гальки быть не должно!

Так что ещё с полчаса ушло на детальное продумывание, откуда тут могла взяться чёртова галька. Ну а после я продолжил придавать окружению реальность.

— Да, ровно столько, сколько я предполагал. — пробормотал я себе под нос. Блинчиков, наконец-то, получалось ровно столько, сколько я хотел, и каждый стал предельно реалистичным.

Я ведь уже говорил, что о работе с царством Сна знаю лишь в теории, и то не очень подробно?

Так что работаю, как умею — по аналогии с воображением. Всегда есть два пути: либо уйти в дебри буйной фантазии, произвольно превращая что угодно во что угодно, просто потому что в голове так можно, либо, наоборот, стремиться подчинить фантазию строгим законам реального мира, внутренней логике и единой системе. Второе жёстко ограничит воображение, но и направит его на обработку реальных данных, которая и пользу приносит реальную.

А первый — это, скорее, к творцам. Мне никогда не было близко пустое фантазёрство.

Вот и сон свой я сразу стремлюсь приблизить к реальности. Чтобы я мог через этот сон развивать свою душу на самом деле, чтобы сон отражался на реальности.

Ладно, с блинчиками закончили. Помня, что мы с демоном выжгли здесь всех тварей, я смело направился вглубь этого «райского острова».

И, если бы в реальности глубокий песок сильно сковывал движения трёхлетки, во сне я летел стрелой — ведь я знаю, что умею ходить, знаю, как хочу ходить, а значит… иду.

Этому искусству мне и предстоит в ближайшее время учиться. Балансировать между произвольностью сна и его реалистичностью.

Не желая вязнуть в песке, я перестал о нём думать — и пошёл вперёд легко, как по плоской доске.

О, а вот и она! Действительно — почему бы с пляжа в лес не вести деревянной дорожке? Это же удобно!

В общем, так я стал бродить средь джунглей, оставленных нами пожарищ и обезлюдевших… обезвампиревших руин. И всё стремился сделать предельно реальным, достоверным.

Как можно глубже погрузиться в сон.

Увы — в первую ночь мне это не удалось. И во вторую тоже, как и в третью. Всё, что выпадало из поля зрения, неумолимо теряло реальность, все детали сна полностью подчинялись моему разуму, а сложные явления не желали моделироваться внятно.

А без этого твой сон, даже осознанный, всегда остаётся лишь уютным маленьким анклавом — случайным местом, зацикленным на твоём восприятии.

По-настоящему глубоко в царство Сна так не занырнуть. Чтобы там оказаться, нужно спуститься в самые дебри общественной памяти, ноосферы, как это называют земные учёные.

А без такого погружения нельзя войти и в чужие сны. Ведь…

— Константи-ин, не спим! — раздался вдруг прямо над ухом ласковый голос наставницы по аурочтению.

Тьфу ты!

Постоянная работа во сне в последние пару дней далась мне нелегко. Когда я научусь — это не будет отнимать столько сил. А пока…

— Костя, сосредоточься! — потрепала меня по волосам эта молодая красавица. — Твоя очередь.

— Ага… Угу.

А чем мы сейчас занимаемся?

Оказалось, что занимаемся мы проверкой силового предела каналов.

Если на человеческом — херачим по цели зарядом маны с максимально возможной силой!

Ребятам занятие явно нравятся. Все вокруг визжат, орут, толкают туда-сюда воздух и друг друга, кто умеет. Даже Зазнайка присоединился к общему веселью и пытается выбрасывать вовне свои ментальные волны.

А я-то, блин, как умудрился посреди всего этого заснуть⁈

— Сича-а-а-ас! — широко зевнул я, вставая с цветной подушки. На аурочтении мы все теперь сидим на таких. — Прям сильно-сильно?

Вопрос отнюдь не праздный. Я ведь ещё совсем мелким освоил телекинез. Так что в кинетических толчках мне тут точно нет равных!

Как бы не сломать ничего…

— Да-да, конечно! — качнула аппетитными бёдрами наставница. — Давай, расколоти этот глупый шарик как следует!!! Держу за тебя кулачки!

Эх, люблю наше аурочтение! А кому не понравится, когда тебя так подбадривает фигуристая красотка с грудью между третьим и четвёртым и пухлыми губками?

Жаль, пока я могу наслаждаться только эстетически… В отличии от некоторых опекунов мужского пола.

— О-оке-ей! — протянул я, и картинно взмахнул двумя руками.

Мана вскипела мгновенно! Теперь я уже отлично её чувствую!

Жар в груди, отдача в руки, резко теплеют ладони — и из них вырывается кинетический импульс, врезаясь прямо в зелёный шар, зависший у стены!

Сгусток некротической энергии, созданный наставницей для наших «опытов» такого удара от меня не ожидал.

Его просто разметало! Расплескало по стене класса с яркой вспышкой и неприятным скрипучим шумом, похожим на вой призраков! Ребята ахнули — до меня разрушить шар получилось только у Лизы, но Лиза его просто перегрузила.

Она вообще умница. Уже поняла, как превращать часть маны в некротическую энергию. Теперь шарахает натурально волной смерти.

Ну как. Ма-аленькой такой смерти, слабенькой. Смерточки… или смертички? Интересно, как правильно?

— Браво, браво, Константин! — захлопала в ладоши Елена Васильевна. Да! Я наконец-то запомнил её имя.

— Ура, ура! — тут же подбежали ко мне друзья, будто я тут что-то выиграл. Я скромно поклонился, возвращаясь на свою подушку.

— О, Константин, да вы у нас кавалер? — улыбнулась наставница. — Отрадно видеть! Вы вообще очень незаурядный молодой человек!

Из уст девушки, которой и самой лет двадцать пять, «молодой человек» прозвучал кокетством. Хех. Ну-ну…

— Рад стараться йади такой пьекрасной дамы! — учтиво ответил я, вновь приложив ладошку к груди и кланяясь.

И только после этого заметил в углу выглядывающий прямо из