Мёртвые души. Книга 1 и 2 - Евгений Аверьянов Страница 37

Я снова заснул. В полудрёме. В полусмерти.

Удар разбудил меня — что-то схватило за ногу и начало тащить. Я вскрикнул, ударил ногой, потом — ножом, в слепую. Попал. Хрип. Отпустило.

Я упал, захрипел, кашляя кровью. Вижу, как по земле ползут тени, оставляя за собой следы, как слизь. Одна из них будто тянется ко мне. Я отбиваюсь, бросаю в неё камни, пепел, всё, что под рукой.

Ночь не кончалась. Время застыло.

Я лежал на боку, прижимая рану, и смотрел, как над далёким хребтом наконец появляется сероватый отблеск. Не солнце. Но намёк на него. Прелюдия света.

И в этот миг я понял:

твари исчезают.

Растворяются.

Ночь уходит.

Я ещё жив.

Я поднялся с последним усилием, как солдат на последнюю атаку.

Впереди, среди тумана и теней, вырисовывались башни крепости Радоран.

Медленно. Словно пробуждались.

Я побрёл вперёд.

Боль — каждый шаг.

Страх — каждое дыхание.

Но я ещё был собой.

А значит, я могу умереть позже.

Сначала — задание.

Рассвет. Ворота Радорана.

Свет плыл над горизонтом, как тёплый вздох после удушающего кошмара.

Я шёл — шатаясь, почти вслепую, — пока серые очертания башен не превратились в чёткие, чернеющие зубцы. Крепость была огромной. И израненной.

Ворота…

Когда я подошёл ближе, сердце ёкнуло.

Металл был вогнут внутрь, как будто в них снаружи врезалось нечто чудовищной силы.

Древняя броня, сотканная из чернёного железа, теперь была покрыта вмятинами, глубокими царапинами и ржавыми пятнами, будто ворота плакали кровью времени.

Я обошёл сбоку, нащупал щель между створками — едва заметную, но… достаточную.

Стиснул зубы, втянул воздух — и пролез. Металл скребнул по бронежилету, по коже, но пустил. Я провалился внутрь, на одно колено, выругался шёпотом.

Запах.

Тухлое железо.

Плесень.

Старый пепел.

Двор был пуст. Застывшие, выцветшие фрески на стенах, заросшие мхом осколки когда-то аккуратной кладки. Ни флага, ни огня. Лишь стена тишины и горький холод. Я шагнул вперёд.

И тут — движение.

Слева, из тени арки.

Двое. Высокие, изящные, как статуи, но с кожей цвета крови, подсвеченной лунным светом. Глаза как угли, волосы серебристые, даже грязь на их броне выглядела аристократично.

Вампиры.

Я не дал им заговорить.

Кинул нож в первого — в шею, под скулу. Тот зашатался, но не упал. Второй прыгнул, как змея, с выверенной грацией, и я еле успел поднять руку. Когти скользнули по наплечнику, царапая до мяса. Я рванулся вперёд, навалился всем телом, прижал к стене. Он шипел, как кот, и пытался укусить — я всадил нож в глаз. Он задёргался, обмяк.

Первый вампир уже восстанавливался — я выдернул второй нож и бросился. Ударил трижды — в грудь, живот, горло. Он падал с достоинством, как павший рыцарь.

Они не кричали. Не молили. Только ненавидели.

Я остался стоять над ними, тяжело дыша. Кровь — чёрная, вязкая — стекала по камням. Не свежая. Будто давно умерли, но не ушли.

Я прошёл внутрь, через вторые ворота, и город открылся мне.

И я остановился.

Там, где я ожидал площадь, фонтаны, храмы, был…

мёртвый лабиринт.

Здания покосившиеся, двери выбиты или закрыты чем попало — щитами, обломками, костью. Улицы покрыты серой, твердой грязью, как будто по ним прошёл кислотный дождь. Все цвета — выцвели, даже красный кирпич стен стал пепельно-бледным.

С левой стороны валялась повозка — без колёс, с мёртвым животным, давно превратившимся в высохший комок кожи. Крыши некоторых домов были обрушены, окна — пустые глазницы.

Ни детей. Ни стариков. Ни птиц. Ни запахов еды, дыма.

Город дышал только гниением.

И главное — тишина. Абсолютная. Без фона. Без ветра.

Как будто даже воздух боится дышать в этих улицах.

Я шагнул дальше. Под ногами хрустнула кость. Я не посмотрел, чья.

За первым поворотом — тень, двинувшаяся на крыше. Я замер. Она замерла. Мы оба ждали. Потом она исчезла.

Не время.

Я вытер нож, хоть и не было смысла — грязь тут прилипала, как упрёк.

Дальше — центр города. Я чувствовал это. Где-то там — храм, ответ, цель.

Но путь туда лежал через мёртвое сердце Радорана.

И я сомневался — мёртвое ли оно на самом деле.

Я шагал по улице, как по кладбищу, только без могил. Каждый дом здесь — как надгробие. Камень на камне, мрак в окнах, сырость на стенах.

Тут когда-то жили люди. Я это чувствовал. Не по запаху — он давно выветрился. Не по голосам — тут их не было. А по отсутствию.

Как будто кто-то вырезал их из мира, оставив только пустую скорлупу быта.

Шаг. Скрип.

Я остановился — из переулка вышли трое.

Одеты в тяжёлые куртки, грудь прикрыта латами, серые плащи тянутся по земле.

Патруль.

Вампиры.

Но не как те — не высшие, не утончённые. Эти были грубее, приземлённее. Местные стражи. Видно было по телодвижениям — сейчас день, и силы у них на спаде. Они шли медленно, глаза прикрыты, будто щурятся от света, кожа бледная, в прожилках.

Я не стал скрываться.

Слишком далеко.

Когда они заметили меня — было уже поздно. Первый поднял руку, но я достал нож, метнул — прямо в горло. Он захрипел, отступил, оступился, упал. Остальные — рывком. Один прыгнул, второй — обошёл с фланга.

Я вошёл в поток.

Сначала удар коленом, потом захват, разворот — второй ломается о стену, и я вбиваю лезвие в висок. Последний был быстрее. Когти скользнули по ребрам — резануло. Не глубоко, но больно. Я поймал его руку, вывернул, слыша хруст, и забил рукоятью кинжала до тишины.

Я остался стоять посреди улицы, тяжело дыша, с кровью на лице — чужой и своей.

Вампиры не кричали, но смерть их была ощутима.

Будто воздух становился чуть теплее, когда они умирали. Как если бы сам город выдыхал.

Тени чуть отступили. На миг.

Я двинулся дальше.

Переулки сужались. Где-то вдалеке слышался металлический скрип. Ритмичный. Повторяющийся.

Как цепи.

Как колёса.

Я пошёл на звук.

Через три перекрёстка — угрюмое здание, почти без окон. Рядом стоял высокий забор. За ним — люди.