Луна Васмиора - Салли Эверс Страница 37

– Обязательно так торжественно? Нет ли чего попроще? – Вместе с вопросом, я подаю знак Дакам, чтоб принесла вина.

– Но платье прекрасно! – Восклицает обиженная служанка. – Я всю ночь его шила.

– Ты сделала это за ночь? За одну ночь? – Я спускаюсь с пьедестала, снова чуть не переломав ноги, длинный шлейф тянется за мной пушистым облаком и неприлично сковывает движение. Вот оно что, бегать в таком наряде я уж точно не сумею.

– Ну, – Глиса замялась, – мне кое-кто помог.

– Кто?

Тирива подхватила меня под руку и повела обратно к пьедесталу, чтоб снять платье. Дакам начала расшнуровывать корсет, а старшая служанка придерживала тем временем рукава, чтоб (похоже) металлический корсет не повредил золотую нить на платье, плотной ткани ничего не будет, но вот нить на корсаже, рукавах и груди очень хрупкая, одна зацепка разрушит весь ансамбль.

– Кто тебе помог?

Головой я понимала, невозможно сотворить подобное за ночь, кто бы тебе ни помогал, так же я понимала, что помощник Глисы обладал даром. Но даром… слуги обладать не могут.

– После, миледи. Вам нужно пообедать, надеюсь, вы предпочтете общество господ в столовой. – Тирива посмотрела на меня весьма многозначно. Но я больше не наивная девочка, которjq можно безоговорочно управлять.

– Нет, – я усмехнулась. – В своде законов Савирана есть очень интересный пункт, Тирива. Если коротко, то в нем говорится, что вначале дело, а после оплата.

Женщина тяжело вздохнула, помогая мне снять платье, она незаметно кивнула.

Маленькая, но приятная победа. Обед подали в спальню. И про вино не забыли. Аппетита не было, поэтому я делала вид, что ем, уныло ковыряясь в тарелке и потягивала бархатистое вино. В одном савирийцы хороши – вино у них отменное.

В комнату вошла Тирива, она присела на край кровати и долго молчала, я не торопила ее, позволяя женщине хорошенько прочувствовать то, что она решается рассказать.

– Я родилась в деревне в нескольких днях пути отсюда, тебе, наверное, еще сложно ориентироваться в Савиране, но Онтастар не столица и даже не крупный город. Здесь немного другая система распределения и …

– Знаю, – буркнула я.

– Так вот раньше в деревне очень часто останавливалась королевская семья. Мне было семнадцать, мы с Дэйемом полюбили друг друга. Он сын конюха, я дочь фермера. Никто не был против нашего союза, поэтому отношения развивались стремительно. Мы часто виделись, проводили много времени вместе. Дэйем научил меня кататься верхом, хоть я и боялась лошадей с детства. Мне они кажутся опасными огромными махинами. Боязно представить, какого с такой падать. Свадьбу назначили на осень, благоприятное время, так считали в нашей деревне. Примерно в это же время обычно прибывала королевская семья.

Тирива очень увлеклась, она задумчиво смотрела в окно, теребя в руках маленькую блестящую брошь. Спокойный тон служанки мог бы сбить с толка, но только не меня. Я сняла с подноса второй бокал, налила из кувшина вина и протянула ей. Не одной мне приходится сложно в этом дворце.

– Благодарю, миледи, – к удивлению, служанка не отказалась от предложенного бокала.

Она продолжила рассказ, а мне удалось представить девушку с большими кошачьими глазами, она юна и прекрасна, смеется и спешно готовится к предстоящей свадьбе, не забывая урвать минутку наедине с женихом.

На подвенечное платье ушла вся месячная выручка с рынка, но отец говорил, так нужно, в этот день она должна быть самой красивой, день ее свадьбы запомнится всей деревне, о нем еще долго будут говорить. И пусть она лишь дочь фермера, но красотой ничуть не уступит любой принцессе. Мать пожертвовала своим садом, срезав цветы, чтобы украсить ими весь дом и двор.

В ночь перед свадьбой в деревню въехала королевская семья, отцу пришлось спешно уехать, чтоб доставить в их особняк продовольствие, а матушка заснула рано, устав от работы. Тирива сочла это добрым знаком и приодевшись в лучшее, что у нее было, вылезла через окно и поспешила по тропинке к постоялому двору. Она быстро добежала до их тайного места, около озера, что за постоялым двором, луна слабо освещает водную гладь и этого достаточно, чтоб увидеть любимого.

Им хватит всего нескольких минут, урвать бы поцелуй, а после можно и спать спокойно. Через пару дней свадьба и после они станут неразлучны навек.

Тирива выскочила из-за кустов, увидев силуэт у озера. Он тоже ждет ее! Влюбленные сердца мыслят одинаково, бьются в унисон и всегда слышат друг друга. Затаив дыхание, девушка преодолела оставшееся расстояние.

—Тирива! Тирива, скорее, госпожа Ситана захворала!

Я вздрогнула от надрывного голоса вбежавшей в спальню служанки, Тирива тоже не сразу осознала происходящее, она, как и я, погрузилась в историю минувших лет, уйдя далеко-далеко от настоящего мира.

– Идем скорее, – пискнула она и попыталась прочистить горло.

– Постой! – Я потянула ее к себе.

Ну в самом деле, нельзя же вот так на полуслове обрывать историю! Во дворце полно слуг, уж с головной болью склочной леди Ситаны как-нибудь, да совладают, она любит подольше полежать в кровати, претворяясь чахнувшей. Это все уже поняли.

– Позже, миледи, имейте терпение, – Тирива наклонила голову и улыбнулась сквозь силу, погладив меня по щеке.

Когда служанки спешно убежали, в комнате стало непривычно тихо. Я пошла искать Дакам и Глису, но оказалось, что они ушли работать над вторым платьем. К чему мне второе платье для одного бала, я не поняла, но спорить не стала. Так даже лучше, может все же сошьют что-то более человекоподобное и менее помпезное. Почему-то мне совсем не хочется выделяться, становиться заметной. Мне кажется, точнее, инстинкт подсказывает, что пока я незаметна и тиха, мне почти ничего не угрожает, быть может, рано или поздно обо мне и вовсе забудут, перестану быть нужной.

Сосредоточиться на книге не вышло, каждую страницу приходилось перечитывать по несколько раз, а смысл так и не достигал разума, болтаясь где-то в воздухе. Отложив книгу, решила пройтись, дать мучающим мыслям ход. Хоть Тирива и подвесила интригу, заставив меня жаждать продолжения, я думаю совсем не об этом.

Чужие истории тем и хороши, что ты переживаешь, сочувствуешь, но далеко в душу всё рассказанное не попадет, ты не можешь углубиться в переживания не потому, что чёрств, а оттого, что наш разум – поистине многогранен, он не позволяет нам дотошно следовать за чужими болями и горестями, всецело отдаваясь им. И это хорошо. Именно это уберегает нервную систему,