О детях Кощеевых - Алёна Дмитриевна Селютина Страница 35

Он часто об этом думал, когда искал причины ее поведения. И вот сейчас она подтвердит, и… Злата засмеялась. Мягко, тихо и совсем не обидно. Наоборот. Захотелось присоединиться и посмеяться вместе с ней.

– Если бы… – вздохнула она. – Наоборот, ты слишком хорош для нее. Я не хочу, чтобы ты страдал. Тебе нужно всё это закончить. Просто поверь мне. Ты мне очень нравишься, Яша. Жаль, что мы не встретились раньше.

Ты мне очень нравишься…

Как долго он мечтал это услышать. Но заветные слова не принесли ни радости, ни утешения.

– В каком смысле нравлюсь тебе? Тебе – это кому?

Ответа не последовало. Молчание длилось и длилось, и Якову вдруг показалось, что всё это ему лишь привиделось. Стало страшно. Но когда он уже готов был окликнуть ее, она наконец-то снова заговорила:

– Это сложный вопрос. Я – всё, что она запретила себе, заперла внутри. Наверное, я часть ее. Она бы хотела меня уничтожить, но у меня есть то, что она не готова потерять. Так что ей приходится терпеть мое общество. Забавно, да?

Яков вовсе не находил это забавным, но всё равно зачем-то кивнул.

– Заперла – в смысле?..

– Магией.

А, ну конечно, мог бы и сам догадаться. Куда ж без этого? Наверное, здесь полагалось удивиться, но всё происходящее было абсолютно из ряда вон выходящим, словно сон. Может, поэтому он реагировал так спокойно?

– А зачем она это сделала?

Злата снова замолчала, и ему снова почудилось, что он всё выдумал.

– Она совершила ошибку, – всё-таки ответила Злата. – Попыталась исправить ее и в результате совершила еще большую. Впрочем, сама она так не думает. Но снова ошибается.

– А что с ней…

– Прекрати. Ты же тоже заметил. Ты спросил, всё ли у нее хорошо.

– Ты… она… она выглядит уставшей. Мне показалось, у нее проблемы.

Злата снова засмеялась. Впрочем, на этот раз прохладнее.

– Разумеется, у нее проблемы. Но ты тут ничем не поможешь. Был момент, когда мне показалось, что ты сможешь, но нет. Всё стало только хуже.

– Но я ведь…

– Яша, – осекла его она. – Просто сделай, как я прошу. Оставь нас. Иначе для тебя всё это закончится плохо.

– Для меня? А она?..

– С тобой она перешла черту. Совсем перестала видеть границы. А мне, кажется, уже недолго осталось. Но если я еще здесь и могу тебя спасти… Пожалуйста… Отпусти нас обеих. Ты так смотришь на нее, что мне больно…

– Больно? – не понял он.

Злата во сне вздрогнула и поморщилась. Яков ждал, боясь дышать. Ему показалось, она сейчас заплачет. Но нет. Она снова не отвечала слишком долго. Он набрался смелости и дотронулся до ее ладони. Та была ледяной. Что за черт?

– Яша, – вдруг сдавленным шепотом позвала Злата. – Мне очень больно. Обними меня.

И вот теперь он действительно растерялся и испугался. Злата замолчала, и каким-то образом Яков понял, что теперь уже насовсем. И все мгновенно перестало казаться сном. Стало жутко. А она продолжала вздрагивать, будто ей снилось что-то плохое. Возможно, надо было разбудить.

«Мне больно…»

Если он разбудит, она не позволит обнять.

Стараясь действовать как можно аккуратнее, Яша лег на постель рядом с ней. Подождал, но ничего не случилось. Отчего-то становилось всё страшнее и страшнее. Такое простое действие – обнять. Они столько раз были вместе, как только он ее уже не видел и как только к ней не прикасался, так откуда же взялась робость?

Да потому что он знал, что на это Злата разрешения не давала. И обнять внезапно показалось интимнее, чем всё, что они делали друг с другом в течение последнего месяца.

Злата снова вздрогнула.

«Мне больно», – сказала та, другая. И кем бы она ни была, она оставалась частью Златы.

«Я – всё, что она запретила себе».

«Мне очень больно».

«Обними меня».

И он обнял.

Злата немедленно сжалась, будто попыталась сбежать от объятий, тогда он обхватил крепче и притянул к себе.

Ее тряхнуло. Ощутимо так. Она задышала судорожно, словно тяжело больной человек. А потом… проснулась.

– Отпусти меня, задушишь, – очень спокойно, но категорично потребовала она.

Яше совсем не хотелось отпускать. Наоборот, возникло желание прижать к себе крепче, словно нужно было заслонить от чего-то. Но ослушаться он не посмел. Собственное сердце частило. Ему показалось, будто только что вокруг них сгустилось что-то темное, вязкое, и его пробрало до костей. Что это было?

Злата села. Потерла лицо ладонями. И снова стала холодной и неприступной.

– Надо было разбудить, раз вернулся, – устало произнесла она и поморщилась. – Плохое место. Снилась какая-то муть. Тебя не донимают здесь кошмары? Могу сделать ловца снов. Нормального, разумеется. Я хорошо умею…

Она встала с постели, и ее качнуло. Дошла до стола, на котором стояла бутылка с водой, отвинтила крышку и отпила прямо из горла. Потом плеснула немного себе в ладонь, прошептала что-то и отерла лицо. Глубоко вздохнула.

Яков смотрел на нее и не мог оторвать взгляда. Что это было? Что происходит? И что теперь делать?

Кажется, у него был план. Возможно, всё же стоит начать с него.

– Так-то лучше, – улыбнулась Злата и повернулась к нему. – Где пропадал?

– Я… – Яков замялся. Ему показалось, что упомяни он Яру, и всё сразу станет ясно.

Пытаясь подобрать слова, он сел на кровать.

– Не хочешь, не рассказывай, – пожала плечами Злата, прежде чем он успел что-то ответить. – Личную жизнь никто не отменял.

Личную жизнь…

А она, значит, не часть его личной жизни.

– Злата, я хотел поговорить…

– Ага, давай. А то я что-то сегодня малость не в состоянии стояния. Извини.

– За что? – не понял Яков.

– Ну… ладно, не бери в голову. Так о чем ты хотел поговорить?

Мне очень понравилось тебя обнимать.

Можно еще раз?

Кто в тебе живет?

Какую ошибку ты пыталась исправить?

Я больше так не могу.

– Я больше так не могу.

– Как – так? – нахмурилась Злата, перелила оставшуюся воду из бутылки в чайник и щелкнула выключателем.

– Ну, вот так… Слушай, может, сходим куда-нибудь? Или, не знаю, просто проведем вечер вместе. Чем вы в вашем мире занимаетесь по вечерам?

Злата внимательно посмотрела на него. Склонила голову набок. И усталость проступила совсем явно. И круги под глазами… Как он не заметил раньше? Или их не было?

– Ты хочешь встречаться? – медленно спросила она.

Сердце ушло в пятки.

– А мы – нет? – уточнил он уже очевидное.

Злата усмехнулась, качнула головой.

– Нет, Яш, мы – нет.

– Но как же… мы же…

– Ага. Просто секс.

Она вздохнула и перевела взгляд на чайник.

Вот и всё.

Яков почувствовал себя абсолютно опустошенным. Она стояла в четырех шагах от него, ждала, когда закипит вода, и была бесконечно далека, а он ничего не мог сделать.

«Я всё, что она запретила себе».

Почему-то он был уверен, что не стоит рассказывать Злате об этом разговоре. Но та, что беседовала с ним, явно дала понять: Злата страдает. И еще – что ей самой недолго осталось. Но если она совсем исчезнет, что станется с девушкой перед ним?

– Почему? – спросил он.

– Почему я не хочу с тобой встречаться? – спокойно переспросила Злата. – Просто не хочу, и всё. Не принимай на свой счет. Я в принципе ни с кем не встречаюсь. Можешь считать, что это мое кредо. Чай будешь?

– Я – да… то есть… нет… то есть…

– Так да или нет? Яш, не хочешь больше видеть меня в своей постели – не увидишь. Я выпью чай и уйду. А то что-то знобит. Пройду зеркалом, а для этого надо сосредоточиться…

– Знобит? – подскочил Яша. – Ты заболела? Тогда тебе нельзя идти! Подожди…

– Яша! – осадила его Злата, а потом произнесла с расстановкой: – Ты мне ничего не должен.

И вот тут Якова сорвало. Потому что это было слишком. Должен – не должен, не хочешь видеть – не увидишь. Что за странные разговоры? Что за отношение к себе и к нему? Нет, так точно нельзя!

Яша вскочил с кровати.

– Прекрати! – воскликнул он. – Прекрати немедленно! Прекрати делать вид, будто мне нет до тебя