Старый рыцарь - Дилара Маратовна Александрова Страница 34

только когда позади заскрипело. Все с удивлением услышали, как гневно кричит оторн. До этого момента он никогда не повышал голос, но Фолкмар не винил его за крик души. Мало кто мог найти подход к Бенти, легче было объяснить своенравному Чемпиону, почему нельзя есть желуди. По всей видимости, задержатся они здесь надолго и ничего не будет плохого в том, что старик немного скрасит их мучения своей компанией.

Клирик поменялся с Бенти, предпочтя самому поднимать телегу. Сделал он это с легкостью, будто поднял игрушечный кораблик, плывущий по ручью.

«Сколько же в нем силы», — у Фолкмара не было случая привыкнуть ко всем странностям огненноглазых, ведь встречал он их только второй раз в жизни. Силы было им не занимать, видимо, белое пламя даровало не только стремительность ветра. Теперь Каллахан стоял, отдавая приказы Бенти с занятыми руками. Увы, Бенти вновь ничего не внял, вытаращив на клирика глаза. К счастью, вовремя подоспел Маркус.

— Может, мой Дуг и не достоин благословления, но тебя стащил с седла пеший, — проворчал в белую седину усов Фолкмар, поправляя сумку на черных, как смоль боках Чемпиона.

Глава 12

На перепутье дорог

Как и предполагалось, провозились до вечера.

Снова пришлось прибегнуть к помощи пленников, после их привязали к толстому дереву. Сидели они тихо.

— Каких богов вы чтите? — спросил их оторн, убедившись, что последний узел крепок так же, как и остальные.

— Тех, кто отвечает на молитвы, — ответил длинноволосый рыцарь средних лет, сплюнув ему под ноги. — Но таких я еще не встречал.

Женщины напекли целую гору лепешек и улеглись в телегу. День для них выдался нелегкий. Перед отходом ко сну они отведали по глотку крепкой браги, припасенной Иммесом на худшие дни. Запасливость этого мужчины вызвала у всех уважение. Остатки, кои составляли целую бутыль, Марта пожертвовала на нужды храма. Маркус ошибся, предположив, что оторн откажется составить им компанию. Надо полагать, оторнам не было чуждо ничто человеческое. Как выяснилось, обет трезвости он не давал, а от милостыни отказываться не привык.

— Похоже, намечается огромная луна, — Маркус выглядел уставшим, но довольным. Починив телегу, они с оторном оттащили ее на обочину. На тракт до первых дождей она уже не вернется. — Я не против отметить посвящение в компании этой дамы. Дорога, славные воины и хорошее вино, что может быть лучше? Об этом и слагают баллады.

— Их слагают о подвигах, а за кострами травят байки, — глядя на вьющиеся языки пламени, поправил его Фолкмар, Маркусу было все равно, — Баллады подходят для турниров и кабаков, и там и там людей мало интересует правда.

— Большая луна к зеленой звезде, — добавил Каллахан, — Печальные события. Радость неуместна.

Его голая прямолинейность никак не задевала Фолкмара, но Маркуса она, похоже, раздражала.

Отведав кружку браги, Бенти улегся у костра и сразу заснул. Дородный детина оказался совсем не готов к мужским посиделкам. Правая щека его испачкалась в золе, пока он, сладко сопя во сне, подкладывал под нее ладони. Дуг выглядел довольным, без остановки пожевывая лепешки. Он сварил хороший отвар на ключевой воде в походном котелке, набрав чабреца у поворота.

На верхушки деревьев медленно спускалась ночь.

— Я не боюсь ни Безумного, ни его зеленых звезд, — выпятил грудь успевший захмелеть Маркус, — Пусть только попробует выкатиться на небо, я достану свой меч! — парень с воодушевлением схватился за рукоять клинка, почивавшего на толстом стволе дерева, на котором он сидел. Маркус потряс его немного, чтобы освободить от ножен, но ничего не получилось, и он оставил его в покое, ведь в другой руке чуть не расплескалась вещь поценнее — кружка браги, — Это будет мой первый турнир. Я начну свой путь на самом грандиозном событии, турнире в честь короля! Видят боги, это не просто так. Кто туда едет? Искатели славы и наживы, только и всего, а я хочу послужить рыцарству. Обо мне будут петь только правдивые баллады, вот увидите.

— Не бывает правдивых баллад. Трубадуры — хитрое, бесчестное племя. У этих бездельников нездоровая охота все переиначивать. Великое они делают никчемным, пустячное удивительным. Можно отловить какого-нибудь да надавать ему по ушам, чтоб нацарапал что-то дельное о тебе, да потом выйдет какая-нибудь потеха, где ты бегаешь с голым задом от дракона. А то и петуха, может и так статься, — своим ворчанием Фолкмар мог сбить спесь с кого угодно.

Дуг хихикнул, вспомнив историю про петушиного рыцаря.

— Вы хотите сказать, что они могут поднять на смех, даже если воин совершит какой-то великий подвиг?

— Да, и пройдутся по нему своей лютней, если будет у них на то настроение.

— И по мне тоже?

— По вам в первую очередь, если уж очень будете хотеть, чтобы о вас спели.

Для Маркуса, видимо, открылись удивительные истины. Пришлись они ему не по вкусу.

— В первую очередь⁈ — изумленно вскричал Маркус.

— Ага. Спросите петушиного рыцаря, — ухмыльнувшись, крякнул Дуг. Набив щеки горячим хлебом, он уткнулся в кружку с чабрецом, когда Фолкмар толкнул его в бок.

— Но достойные мужи достойны правдивых песен. Как же тогда мы узнаем, что случилось на самом деле? Если везде будет выдумка, как истина найдет дорогу во тьме? — Маркус будто осознал нечто очень важное, — Погодите, а великие битвы? Тоже выдумка?

— Почему же? Вовсе нет. Некоторые действительно были. Может, на счастье, а может, и нет, но трубадурам сподручней больше приукрашивать. Главное, чтобы народ развесил уши, а правда, как водится, всегда пресна. С нее ссыпается немного монет. Вот, скажем, битва на кривой Пичуге с полвека назад…

— Великая битва! Десятитысячное войско храброго короля Острига Стремительного встало против ста тысяч ужасного Бендара Пучеглазого. У Острига не было шансов, десять тысяч против ста, подумать только! Они рубились день и ночь… но благодаря храбрости и доблести он одолел тирана и выиграл войну…

— Вот только при Пучеглазом росла пшеница и в кабаках люди ели досыта, и пиво стоило медяк и никто его тираном не считал. И что с того, что глаза у него выкатывались так, что хотелось насадить их на вилку? Каков в том прок простому народу? Бендар собрал сто тысяч, потому что люди и дальше хотели есть досыта, а Остриг собрал всего