Книга пара - Сергей Александрович Калугин Страница 31

ни я, ни Тави. Не забыв включить защитные поля, мы просто двигались вперёд по разваленным проулкам, подсвеченным зеленоватой луной. После голодного дня, где пищей были нам слова, живот урчал, подыгрывая мелодию ночным насекомым, свистящим, скрежетавшим и крякающим в ночи. Перемещаясь не издавая звуков, я вслушивался в звуки ночи, пытаясь услышать соловьиную трель. Мне запомнились, какие звуки издаёт рухет, и из всего ночного ансамбля я пытался отфильтровать и услышать именно их. Когда мы бродили в поисках добычи, я обратил внимание на то, что с включёнными защитными полями разнообразная живность не обращала на нас внимания. Для них мы были невидимыми, и я очень надеялся, что и рухети нас не заметит, главное его найти.

В развалинах мне в пути попалась довольно крепкая плетёная верёвка из очень лёгкого материала. Обрезав и скрутив её, я шёл, пытаясь завязать петлю на одном из концов, прокручивая в голове историю Нага о поимке его экземпляра. Он рассказал, что поймал своего рухета в ловушку за хвост, в которой он беспомощно болтался до его прихода.

Спустя три часа ночной прогулки по развалинам с симпатичной девушкой, вооружённой огнестрельным копьём, я прямо ощущал романтику всего момента. Голод и усталость уговаривали устроить привал, но шаг за шагом мы двигались вперед, пытаясь рассмотреть, куда ступать. И наконец, я отдалённо услышал знакомую трель соловья, к которой мы проложили новый курс. Двигались мы не спеша и аккуратно, чтобы не испугать зверя. Трель соловья приближалась с каждым шагом, но на то время, когда она прерывалась, мы замирали. Когда она возобновлялась, мы продолжали двигаться к ней. Наша охота была очень похожа на охоту на глухаря, о которой в красках когда-то рассказывал Шмелёв. Он всегда после охоты приносил в лабораторию какое-нибудь лакомство, приготовленное собственноручно из свежедобытого трофея. А потом по часу рассказывал, как добывал очередную животинку. Эх, как сейчас не хватает доктора – он, наверное, с закрытыми глазами завалил бы рухета. А я даже не знаю, смогу ли убить живое создание, даже если оно с кучей зубов и больше тебя по весу раз в пять.

Мы уже совсем близко подобрались к соловьиным трелям, но в такой темноте было сложно что-то как следует рассмотреть. Вдруг, за углом полуразрушенной стены, я услышал смачное чавканье. Аккуратно заглянув туда, в метрах трёх от нас я увидел огромный мохнатый шар, который покачивался из стороны в сторону, посвистывая через чавканье.

Страх и ужас охватил меня при виде такого зверя рядом, и не в клетке. Единственное, что успокаивало – это защитное поле, в котором, по моим наблюдениям за другими ночными животными, меня не должно было быть видно для рухета. А вот услышать он меня мог, и именно поэтому я очень медленно и аккуратно двигался в его сторону, чтобы накинуть на его хвост петлю. Приблизившись к нему вплотную, я слышал его тяжёлое и мощное дыхание, от которого бросало в дрожь. Нервно помяв верёвку в руке, одним движением я набросил петлю на костистый шарик, торчащий из под него, и замер. Рухет даже не обратил внимания на мои действия, и с наслаждением продолжал чавкать свою добычу, попевая песни. Такими же медленными шагами я удалился обратно за угол. Привязав другой конец верёвки к большому бревну, торчащему из противоположной от меня стены, я успокоился и посмелел. Жестами на пальцах, я как опытный спецназовец попытался объяснить Тави, что нам нужно зайти и напасть на зверя с противоположной стороны. Она кивнула мне головой в ответ, но почему то я не был уверен, что она меня поняла. Мы начали двигаться в нужном направлении, и через пару минут уже оказались перед лицом зверя.

Стрелять из копья было нельзя, так как мы могли раньше времени хлопком привлечь к себе внимание. Зайдя спереди, мы подготовили копья, и, чтобы привлечь к себе внимание зверя, я подобрал камень и бросил в него. Реакции, которой мы ждали от рухета, не последовало. Это создание совершенно спокойно доедало свой ужин и полностью игнорировало наше присутствие. Мы переглянулись с Тави и бросили ещё по одному камню, но тварь только фыркнула в ответ и повернулась к нам боком. Увидев, что при повороте петля затянулась на хвосте, я подумал, что пора принимать более решительные меры, и начал движение в направлении зубастого. На расстоянии метра- полутра я остановился и попытался уколоть копьём этот зловонный шарик. Рухет замер и, судя по мгновенной тишине, даже перестал дышать. Резкий рывок в мою сторону, натяжение верёвки и мгновенная остановка. Я успел только на метр отпрыгнуть назад, приземлившись на спину. Страх, читаемый в моих глазах, только раззадоривал зверя, который прекрасно видел меня и до этого момента просто не обращал внимания. Он откатывался назад и делал рывок вперёд, но верёвка останавливала его в полуметре от моей ноги. Как игрушка йо-йо, он рвался вперед и откатывался назад, проверяя на прочность верёвку. Ко мне подбежала Тави и, всеми силами упираясь ногами и руками, начала оттаскивать меня назад. Как только мы отползли на безопасное расстояние, то поднялись и, сгруппировавшись, медленными шагами пошли на зверя. Рухет, откатившись назад, снова замер. Страх разгонял сердцебиение до предела, а руки, держащие копьё, тряслись от цунами адреналина в крови. Я боялся не нападения животного, а скорее нанести первый удар, принести боль или смерть живому созданию.

Такая же реакция видимо была и у моей напарницы по охоте: мы стояли перед рухетом и, переглядываясь друг на друга, не решались нанести первый удар копьём. Вдруг зверь захрипел и задрожал, начал трястись из стороны в сторону, подвизгивая сквозь хрип. Затем снова замер и затих. Я сделал шаг в его сторону, и чудовище молниеносным прыжком рвануло на нас. Как шар в боулинге, оно растолкало нас в разные стороны, покатившись в ночную тьму, утаскивая за собой бревно, вырванное из стены. Мы кеглями посыпались в разные стороны, падая от удара на землю, а я только и успел бросить копье в уходящий во тьму силуэт. Не понимая, что произошло, я поднял с земли Тави, и мы отправились по следу за рухетом, оглядываясь по сторонам во тьме.

Похлопав по плечу, Тави обратила моё внимание на кровяные капли, которые шлейфом простилались по земле. В темноте её чёрные глаза видели намного лучше моих, и я полагался на её зрение беспрекословно. Медленными шагами мы двигались по следу, старясь не издавать громких звуков. За всё время, проведённое на охоте, мы не произнесли ни