Хуррит 2 - Ивар Рави Страница 31

После работы, при свете факела, принялись скоблить шкуры козлов, острыми осколками сланцевого камня, снимая жир и жилы. По-хорошему шкуры надо было замачивать в моче, сушить, скоблить, снова замачивать. Элса, да и Этаби были неплохо знакомы с кожевенным делом. Остальные рабы, получившие куски шкур, довольствовались тем, что просто накрывались ими. Только Уичин последовал нашему примеру, старательно скобля свой кусок шкуры.

Целые шкуры получили только мы, на всех не хватало и одну шкуру делили на четверых. Рабы завистливо смотрели на нас, но оспорить решение Этаби не смели. Уичин стал всё чаще ночевать вблизи, он видел недовольство хуррита и не торопился слишком приблизиться, лишь постепенно продвигаясь к нашему закутку у выхода.

— Надо попасть в число тех, кто работает у мастерских, — отложив кусок камня, я оглядел своих товарищей. — Но как это сделать, рабов для этой работы отбирает сам Арами?

— Убить тех, кто там работает, — предложил Этаби. К моему удивлению, Элса согласился с таким предложением.

— Хетты тогда убьют нас, — внезапно подал голос Уичин, осмелевший настолько, что уже сидел рядом с нами.

— Тебя кто спрашивает, мелухх? -прорычал хуррит, наливаясь гневом. — Если бы не Арт, я разбил бы твою голову о камень.

Мелухх торопливо отсел на метр, чтобы не провоцировать кузнеца.

— Не вариант, — я сделал паузу, — даже если нас не убьёт стража, они могут выбрать других для этой работы. Надо сделать так, чтобы только мы согласились. Но всё это бесполезно пока там есть кому работать.

Принявшись скоблить свою шкуру, напряг все извилины, чтобы найти решение. Но ничего путного на ум не приходило. Уичин исчез в глубине пещеры, но я не обратил на это внимание.

Спустя два дня судьба улыбнулась нам: один из рабов, что трудился у мастерских упал в реку. Поток унёс его, разбив голову о торчащий из воды камень. Не знаю, как получилось, но Арами выбрал именно Уичина для работы у мастерских. Он до него указывал на двоих рабов, но те испуганно жались и Арами третьим предложил работу меллуху. Единственный момент, когда рабы на отколке камней и работающие у мастерских, было время обеда и ужина. Завтрака нам не давали, с завтраками у хеттов была беда — их попросту не практиковали.

Пока мы торопливо доедали свою кашу, Уичин шнырял среди рабов. Уже перед самым концом трапезы, мелухх присел рядом:

— Арт, завтра умрёт ещё один раб у мастерских. Если Арами назовёт тебя — соглашайся. Не дав мне ответить, Уичин ушёл к своей группе из десяти человек.

На следующий день произошёл несчастный случай: почти готовая скульптура какого-то божества опрокинулась и убила раба из мастерских камнетёсов. Труп даже не стали выносить из ущелья — воды речушки его быстро унесли. И вновь Арами искал замену, но все, на кого он указывал, прятали глаза и смотрели под ноги.

— Ты! — прозвучал голос хетта. Я поднял глаза, не веря своей удаче, но жестоко ошибся: плеть указывала на Элсу. Мы встретились глазами, меон увидел мой кивок и вышел вперёд.

— Иди за мной, — Арами пришпорил коня и ушёл, сопровождаемый Элсой.

— Почему не я или ты? — пробурчал Этаби, но лицо у него было довольное. Они уже перестали грызться с меоном, став довольно близкими друзьями.

— Значит не судьба, — я не стал показывать, что и меня огорчил выбор хетта, в глубине души надеялся оказаться счастливчиком.

Неделя прошла без изменений, мы продолжали откалывать глыбы, несколько изменив тактику. Найдя расщелину, вставляли колья и заливали их водой, оставляя на ночь. Утром, а ночью температура опускалась ниже нуля, отколоть такой фрагмент скалы становилось легче. Элса и Уичин уже трижды сообщали, что завтра умрёт раб у мастерских. Сомнений уже не оставалось: несчастный случай с упавшей скульптурой, дело рук мелухха.

Но дни шли, а новых погибших не было. Был один случай на скале, когда нерасторопный раб сорвался и сломал обе ноги. Кости голени обеих ног прорвали мышечный и кожный корсет. Несчастный вопил минут пять, прежде чем стрела стражника не оборвала его мучения. Я оценил меткость стрелявшего, дав себе слово не попадаться под стрелы хеттов.

Если мой внутренний календарь не ошибся, снег выпал примерно 22 или 23 ноября. Я мог и ошибаться в подсчёте, хотя каждое утро вслух проговаривал дату. Делал это с момента попадания в этот мир, чтобы не уподобляться животному и иметь понятия по датам. Ещё три дня назад я сделал себе обувь, оторвав кусочки шкуры. Это было похоже на индейские мокасины — кусок шкуры закрывал стопу и завязывался верёвкой у основания.

— Арт, потерпи пару дней, — подсевший во время обеда Элса плохо выглядел. Положив ему руку на лоб, понял, что меон простыл. Вытащив из потухшего костра пару крупных булыжников, попросил Элсу сунуть их за пазуху, стараясь держать на уровне груди.

— Зачем? — удивился, но всё же выполнил мою просьбу меон.

— Ты простыл, — начал было ему объяснять, но плюнул, осознав, что моего лексикона не хватит, — так надо, Элса. И делай так каждый раз, когда мы едим.

Раньше жажду мы утоляли в реке под пристальным наблюдением стражи. Пытаться бежать по воде было самоубийством — течение было стремительным, вода волокла крупные валуны. И хотя сама ширина речки не превышала пятнадцати метров, перейти её вброд было практически невозможно. Сейчас можно было просто набрать в руку и лизнуть снега — все в детстве его ели. По-крайней мере все мои сверстники из детского дома грешили этим.

Мне удалось узнать, что даже суровой зимой работы в каменоломнях не прекращались. Дни отдыха давались лишь во время метели и, если становилось очень холодно. С каждым днём становилось холоднее, выпал второй снег, достигавший глубины сантиметров пятнадцать. Арами дал день отдыха, чтобы рабы могли немного привести в порядок свои лохмотья. Большинство рабов имели обрывки шкур, туники, снятые с мёртвых товарищей. Самой большой проблемой оставалась обувь. Сами хетты в тёплое время носили сандалии, похожие на сланцы. Кусок буйволиной шкуры, вырезанный по очертаниям стопы и две шлёвки, надеваемые крест-накрест. Практично и довольно удобно.

С наступлением зимнего периода, на ногах у хеттов появились сапоги без каблуков. Человечество ещё не достигло развития, когда обувь стала не только необходимостью, но и элементом хвастовства. Сапоги тоже имели простую структуру, напоминая широкий меховой чулок. Хранили их просто