Безымянный. Антимаг-1 - Владимир Подорога Страница 30

Я выронил меч, подхватил её за талию и закружил вокруг себя, переступая через клинок. Лара смеялась и её смех звучал не только у меня в ушах, он звучал в моей душе.

Затем были весенние праздники, Лара в снежно-белой короне и я, гордый до умопомрачения. Потом свадьба, скромная по меркам столицы, по моим же меркам невероятно дорогая. Роул в качестве свадебного Князя и Флав – свадебный Брат. Невеста была в платье из розового шелка и в диамантах, обошедшихся мне в полугодовое жалованье. Но она стоила их, стоила гораздо больше, она стоила больше чем я смог бы заработать за всю свою жизнь и ещё небольшую тележку. Потом была первая свадебная ночь.

После этого было много ночей и дней, рассветов и закатов. Но эту я помню до сих пор, каждую секунду, каждый удар сердца, каждое движение, вздох и взгляд. Я был первый у неё, она у меня далеко не первая, но в каком-то смысле первая и последняя. Что-то поменялось во мне тогда, и утром я проснулся уже не такой, каким был вечером. Что-то добавилось в моей душе, чего раньше там не было. Наверное, это была любовь.

Потом был год совместной жизни, я прожил его как во сне, он растянулся длиною в десять жизней и в конце его я с трудом мог вспомнить, что было вначале. Были радости и печали, споры и ссоры, но всегда они заканчивались миром. Она была как ветер непостоянна и горяча как солнце. Это будоражило меня, не давало расслабляться и плыть по течению, заставляло добиваться её снова и снова, и наши чувства не ослабевали.

Потом был очередной турнир Клинка. Когда я добивал последнего соперника, уже все знали, кто будет Королевой. Так закончился первый год наших отношений. А затем прошло ещё полгода, таких же крутых на поворотах, таких же полных эмоций и чувств, и я поехал в свою первую командировку. Всего полторы декады, но я уже чувствую, что что-то не так. Я изменился, слишком много всего было, но и она изменилась тоже. Или это я воспринимаю её как-то по-другому? Не знаю.

Я вздохнул и обнял её, она прошептала что-то сквозь сон и снова заснула. Завтра будет тяжёлый день. Я ещё раз вздохнул, расслабился и провалился в сон без сновидений, всегда без сновидений, кто знает почему?

Глава 8.

Я сидел в кабинете своего куратора и старался отвлечься от одной мысли: поверит ли он тому, что я написал? Гилто Ферелас к’А Ферелас, мой начальник уже больше семи лет, сидел и неторопливо читал отчёт. Коренастый, приземистый, с большой, курчавой головой на толстой шее, он производил впечатление человека-скалы. Об такого любая волна разобьётся и разлетится миллионом брызг, а он как стоял, так и будет стоять. Нефари возрастом больше двухсот лет и почти двести лет судья-исполнитель. Магистр Пятой палаты Чёрной Канцелярии. В его подчинении около пятидесяти судей-исполнителей, в том числе и я. Он дочитал последние строки, поднял голову и спросил:

– А что, этот префект и вправду так хорош?

– Такого впечатления сначала не производит, но голова на плечах у него есть, – ответил я.

Он встал из-за стола, подошёл к окну и спросил не оборачиваясь:

– Волнуешься?

– Ну, немного. Всё-таки первое моё дело за пределами столицы, и довольно серьёзное.

– Довольно серьёзное? Брось. Подобные вещи происходят постоянно, по всей Империи, по десятку за год. Особенно после последней реформы. Аристократы никак не успокоятся. Сейчас ещё ничего, а вот полстолетия назад я за год две карты выкинул. Отмечал на них флажками подобные мелкие бунты и заговоры. От дырок они расползлись на клочья, – он снова сел за стол и спросил, – как там жена? Пополнение в семействе не ждёте?

У него самого было пятеро детей, трое из них оказались нефари, двое обыкновенными людьми. Для нас, по большей части бесплодных, это было чудом. И Гилто не упускал случая напомнить об этом, себе или другим – непонятно. Я бы тоже на его месте так делал. Хотя злые языки говорили, что это вовсе не его заслуга, а жены. Несколько таких языков мой начальник укоротил собственноручно. Я изобразил на лице растерянную улыбку и ответил:

– Нет, магистр, пока нет.

Гилто потер переносицу большим пальцем правой руки, что значило крайнее удовлетворение. Затем снова встал и подошёл к окну.

– Ты ведь понимаешь, что я отправил тебя из столицы не только ради этого отчёта? – спросил он не оборачиваясь, – И даже не столько ради него. Здесь мы давно привычное зрелище, к нам притёрлись, нас терпят, хоть и недолюбливают. А там, – он махнул рукой за спину, где висела карта всей Империи, – нас боятся и ненавидят почти в открытую.

– И это было испытанием? Не сорвусь ли я и не начну сносить головы всем, кто косо посмотрит в мою сторону? – я приподнял правую бровь.

– Нет, скорее возможность почувствовать реалии этого мира.

– Я их почувствовал, можете не сомневаться. Даже более чем вы можете себе представить.

Магистр повернулся и пристально уставился мне в лицо.

– Все эти люди, которые так ненавидят нас – часть Империи. А Империя и Император – одно целое. Это не пустой лозунг. Мы же – служим Императору. Всё это нужно понимать.

– Я понимаю, магистр.

– Надеюсь, – он сел за свой стол, – Ладно, Нико, замечаний пока никаких, – Гилто поставил подпись на моём путевом листе и пододвинул его в мою сторону, – даю тебе три дня отпуска, отдохнёшь после командировки. Иди.

– Да, магистр, – я взял листок, встал со стула и направился к выходу.

Двери, картины, вазоны с цветами, люди – всё слилось в одну сплошную серую массу. Я шёл по коридорам и спускался по лестницам, ускоряясь с каждым шагом всё больше и больше. Здание Чёрной Канцелярии раньше вызывало у меня чувство родного дома, теперь же было только желание побыстрее выйти наружу. Знакомые кивали мне, я кивал в ответ, не узнавая лиц, кто-то хлопнул меня по больному плечу, я поморщился, кивнул и пошёл дальше. Мысли в голове занимали меня гораздо больше внешнего мира. Заподозрил ли Гилто что-нибудь? Хотя с чего? Если бы заподозрил – то начал бы расспрашивать. А так ничего, вот если бы…

– Эй, Нико, ты чего? За декаду успел забыть лучшего друга? – раздался за спиной знакомый голос.

Я обернулся. Флавио. Долговязый, нескладный на вид, но становившийся поразительно ловким, стоило ему вытянуть меч. Кривая, язвительная ухмылка, не покидавшая его лица почти никогда, серые глаза, горбатый классический нос и высокий лоб отражали как нельзя лучше его сущность. Крайканский аристократ с избытком интеллекта и юмора. Мой друг почти с пелёнок. Я непроизвольно улыбнулся, мир вдруг наполнился красками.

– Привет, – я