Мёртвые души. Книга 1 и 2 - Евгений Аверьянов Страница 29

Он ревёт, мечется, бьёт воздух, а я уже у него за спиной.

Копьё — под рёбра.

Силой, всей массой, насквозь.

Крик — не крик. Рёв. Вой. Клокочущий.

Он рухнул.

+17 энергии разума

+42 энергии тела

Я стоял, едва дыша, весь в крови.

Отряд мёртв.

Я — жив.

Но глаза мутанта всё ещё были открыты.

И в них не было страха.

Только покой.

Я не знал, что страшнее.

Я не помню, сколько их было.

Смешались лица, удары, крики. Когти царапали кожу, но не пробивали её. Клыки скользили по шее, но ломались.

Я чувствовал, как сила копится. Как будто каждый миг, каждое движение — это шаг к вершине, где я уже не человек.

Последний из них взвизгнул, пытаясь отползти, оставляя за собой бордовый след.

Жалкий.

Я не чувствовал к нему ненависти. Только холод.

Простой, спокойный, усталый холод.

— Прости, — выдохнул я и всадил копьё в грудь. Он задрожал, выдохнул и обмяк.

И тут же — будто весь воздух вокруг застыл, а звук исчез.

Глубокий гул, вибрация в костях.

Система заговорила.

— Поздравляем. Получено 22 единицы энергии тела.

— Активирован четвёртый уровень средоточия тела.

— В течение следующих суток будет значительно укреплено физическое тело.

— До следующего уровня средоточия: 993 единицы энергии.

Я резко выдохнул — будто весь организм дернулся.

Тело вспыхнуло изнутри жаром.

Каждая мышца, каждая связка, даже сухожилия — будто кто-то заново перебирает и укрепляет их. Я чувствовал, как масса тела увеличивается, но не мешает движениям.

Сила больше не просто часть меня.

Она течёт, как кровь. Живёт, как пульс.

— Поздравляем. Получено 13 единиц энергии разума.

— Активирован третий уровень средоточия разума.

— Укрепление ментальных контуров завершено.

— До следующего уровня средоточия: 388 единиц энергии.

Разум словно очистился.

Мысли — чёткие.

Стратегии вспыхивают в голове быстрее, чем я успеваю моргнуть. Я уже не просто дерусь. Я вижу бой.

Как будто чертёж, разбитый на детали, становится очевидным.

Впереди — снова тени. Снова шаги.

Но теперь я не прячусь.

Теперь — я охочусь.

Я не успел сделать и пары шагов, как в коридоре впереди что-то зашевелилось. Сначала тихо, почти незаметно, но с каждой секундой — всё отчётливей.

Семь силуэтов вышли из тьмы, как из смолы.

Элитные. Не те, что рвутся в бой с криками. Эти шли молча, уверенно. Хищники, знающие, на что идут.

У них не было одинаковой экипировки — каждый вампир был уникален, как отдельный стиль убийства.

Первый — высокий, с изогнутыми клинками в каждой руке. Его глаза горели синим, а кожа словно переливалась под кожаным доспехом — полупрозрачная, почти стеклянная.

Второй — массивный, с коротким мечом и шипами, торчащими из плеч и рук. Доспех сросся с телом, как панцирь.

Третий двигался на четвереньках, с длинными, как у богомола, руками — быстрый, рваный, резкий. Его лицо было закрыто костяной маской.

И так — каждый.

Семь теней, семь стилей. Семь смертей.

Я сделал шаг вперёд.

— Попробуем, — прошептал.

Первый бросился. Клинки мелькнули, как молнии, но я уже видел траектории. Дернулся вбок, шагнул вперёд, и его живот сам натолкнулся на моё копьё.

Но убить с первого удара не получилось. Он отпрянул, а в следующее мгновение остальные уже сомкнули кольцо.

Я двигался в ритме. Копьё вёл, как кисть по холсту — мазки крови, дуги плоти.

Короткие клинки стучали по древку, когти рвались к лицу, удары ломали воздух.

Меня ранили. Пару раз. Левое плечо горело, колено дергалось, как сломанный механизм. Но они падали. Один за другим.

Третий прыгнул — я ушёл вниз и подсёк ногу, ударил сверху, пробил маску…

Четвёртый оказался самым бесполезным, он даже не успел понять, что произошло, как рухнул с пробитым черепом.

Пятый хотел обойти — я бросил копьё, пробил грудь, вырвал назад и метнул в шестого.

Седьмой…

Седьмой был умён. Он ждал.

Когда я перевёл дыхание, когда кровь капала с подбородка, он вышел из тени.

— Ты изменился, — прошептал он. — Но всё ещё человек.

Я не ответил. Просто взял короткий меч упавшего и шагнул навстречу.

Он был быстр. Почти невидим. Но я видел. Не глазами — разумом.

Он бил в слабые места, знал анатомию. Я бил туда, где он думал, что я промахнусь.

Когда я воткнул клинок ему в шею, он не издал ни звука. Только кивнул.

И исчез, как пепел.

Я остался один. Копьё — переломано. Щит — разбит. Сердце — гремит, как барабан.

Сзади — смерть. Впереди…

Свет.

Настоящий.

Коридор тянулся вверх, плавно закручиваясь. По стенам шли символы, пульсирующие слабым золотистым светом.

Шаг за шагом я поднимался, пока не вышел… наружу.

Сначала — воздух. Не сырой и затхлый, как в лабиринте. А свежий, прохладный.

Потом — ветер. И небо. Не чёрное. Голубое.

Солнце медленно поднималось из-за горизонта, разливаясь золотом по облакам.

А дальше — город.

На холмах, за перелеском и пересохшим руслом реки, возвышались стены. Высокие, будто вырубленные из камня, но гладкие, как металл. На вершинах — башни с парящими флагами, тянущимися к свету.

Далеко слышался звон. Колокол?

И над всем — купол магии, почти невидимый, но ощущаемый кожей.

Я опустился на колено, уткнулся лбом в ладони.

— Жив, — выдохнул я.

Но испытание не закончено.

Вампир ещё где-то там.

Внутри.

Я осторожно двинулся вперёд, ступая по тропинке, ведущей к громадным городским воротам. К моему удивлению, они были распахнуты настежь — словно ждут гостей. Ветер нежно колыхал тяжелые занавески на проёме, и я услышал первые звуки просыпающегося города.

Улицы были оживлены, но не так, как я ожидал от логова вампиров. Люди шли неспешно, улыбались друг другу, некоторые заговаривали с прохожими. Их лица светились добротой и какой-то мирной уверенностью. Ни одного следа хищности, ни намёка на опасность — только обычное утро.

Взгляд мой устремился к стенам: там стояли стражи, но это были не мрачные вампирские воины, а вполне обычные люди в лёгких доспехах, с добротными мечами и спокойными лицами. Они внимательно наблюдали за прохожими, но не проявляли враждебности. Их глаза не светились, а движения были размеренными и спокойными.

Город дышал жизнью — разноцветные дома с покатыми крышами, торговцы выкладывали свежие овощи и хлеб, из окон доносились ароматы жареного и свежего хлеба. Каменные мостовые блестели