Александр Зорич - Сомнамбула-2. Другая сторона Луны Страница 29

В руководстве «Армии пробуждения» схватились две партии – войны и мира. Партию войны возглавлял товарищ Дементьев, партию мира – инструктор по идеологической работе Соня ван Астен и крепкий хозяйственник товарищ Гамма.

Что же до товарища Альфы, то он колебался, колебался именно сейчас, когда колебаться было ни в коем случае нельзя! Из-за его нерешительности все они теряли драгоценные секунды.

Уходил недобитый дисколет, скользил вдоль тропика Рака, на ночную сторону планеты, Аэрополис…

– Здесь «Барракуда», – Максим в очередной раз вызвал базу, – у меня заканчивается топливо. У меня зака…

В этот миг искусственный интеллект, следивший за системами корабля, выдал тревожную трель. Максим замолк на полуслове. На мониторы полезли тревожные сообщения: «МАРШЕВЫЕ ПЕРЕГРЕВ», «МАРШЕВЫЙ ПРАВЫЙ СТОП», «ИСПАРИТЕЛЬ № 3 ПОВРЕЖДЕН».

– «Барракуда», вас не поняли! Повторите! Что у вас?! – нервно переспросили с борта флагмана.

– Здесь «Барракуда». У меня неисправности. Должен разобраться и доложу повторно… – Максим лихорадочно набирал команды, пытаясь запустить дублирующую систему охлаждения и включить двигатели.

На лбу у него выступили капельки пота. Сердце тревожно билось. Руки дрожали. Попытавшийся узнать, в чем дело, Прокопыч был с разворота послан по известному адресу. Юнги притихли, чувствуя, что дело – дрянь.

«Барракуда» падала на Сатурн.

– Ну, давай же, – бормотал Максим, впившись глазами в колонки цифр на мониторах. – Ну, рыбка моя…

«МАРШЕВЫЙ ПРАВЫЙ СТОП»

– Зараза!! Да чтоб ты сдохла!

– «Барракуда»! Что у вас происходит?

– Все… – обреченно выдохнул Максим, откинувшись на спинку кресла. Руки легли на подлокотники. – Двигательная группа.

– Что?!

– Повреждена. Исин утверждает, что повреждения устранимы. Но время ремонта. Ориентировочно минут двадцать.

– «Барракуда», начать ремонт немедленно!

– Мы не успеем. Сгорим в атмосфере. С тягой маневровых «Барракуда» самостоятельно преодолеть притяжение Сатурна и вернуться хотя бы к кромке кольца D уже не сможет. Как поняли?

– Понял вас хорошо, – мрачно ответил «Справедливый». – Переключаю на товарища Альфу.

– Макс.

– На связи.

– У вас только один выход.

– Я знаю. Посадка на Аэрополис. Плен. Позор.

– Нет, – товарищ Альфа говорил медленно и Максим понял, что ему нелегко сейчас. – Я принял решение. Ты отныне – официальный дипломатический представитель «Армии пробуждения» с правом ведения переговоров от лица командования. Соответственно, экипаж «Барракуды» имеет статус парламентеров. Ты понял?

– Да. Но что я должен…

– Молчи и слушай. Нам нужны переговоры с «танцорами». Аэрополис больше не тайна, не миф. Просто договорись о следующем раунде – и все. Но имей в виду – у них странные представления о дипломатии. Удачи тебе! Конец связи.

Товарищ Альфа отключился. Максим бросил взгляд на монитор – у него было не более минуты на раздумья. «Странные представления о дипломатии». Что имел в виду вождь «Армии пробуждения»? В любом случае выбора нет. Точнее, он всегда есть. Честная смерть пилота. Правда, вместе с ним погибнут и старик Прокопыч, и юнги. Нет, быть убийцей Максим не хотел никак.

«Странные представления о дипломатии».

Он снова посмотрел на монитор. Времени практически не осталось. Что ж, в конце концов, он звездный борец и приказ вождя для него – закон. Максим не знал, что невольно подтолкнул чашу весов, и партия мира в руководстве «Армии пробуждения» одержала победу.

Максим потянулся к панели связи и запустил настройку. «Барракуда» падала сквозь атмосферу Сатурна.

– Говорит дипломатический представитель «Армии пробуждения» Максим Верховцев! Повторяю! Говорит представитель «Армии пробуждения» Максим Верховцев! Вызываю Аэрополис!

– Здесь Аэрополис. Слушаем тебя… брат.

Перед «брат» диспетчер Аэрополиса слегка помедлил, словно бы решая – действительно ли ему Максим Верховцев брат или нет?

– Прошу разрешения на посадку. Повторяю…

– Понял тебя. Понял тебя, брат. Посадка разрешена.

– Прошу указать коридор и посадочную полосу. Или что тут у вас? Площадка? Стыковочный узел?

– Площадка. Даю подсветку коридора лазерными маяками.

– Аппарат плохо управляется. Повторяю: аппарат плохо управляется… Да и габариты у нас… сам видишь какие… брат.

– Понял. Понял тебя, – откликнулся диспетчер. – Прошу двадцать секунд на принятие решения.

– Двадцать, не больше. Через тридцать одну секунду мой борт сорвется в неуправляемое падение.

И вновь ожидание. Вновь ползут секунды. Вновь затаили дыхание в отсеках Прокопыч и юнги.

– Итак, слушай решение, брат, – отозвался наконец Аэрополис. – Мы установили запретную зону – она просвечена синими габаритными лазерами. В нее тебе входить нельзя, будем сбивать. Также будем сбивать при любой попытке выйти на курс, пересекающийся с нашим… Как понял? Подтверди.

– Тебя понял, брат, подтверждаю. Синие лазеры – запрет. Пересечение курсов – запрет.

– Хорошо. Твоя задача – пройти над нами, над центральной гондолой Аэрополиса. Повторяю: над центральной гондолой Аэрополиса. Там ты должен катапультироваться…

«Чего-о?! Катапультироваться?! – к такому обороту дел Максим готов не был. – Я не ослышался?!» Отвечая его мыслям, диспетчер повторил:

– Как понял? Катапультироваться. Конус допустимых точек катапультирования с учетом наших элементов движения, а также силы и направления ветра будет подсвечен желтыми лазерами.

– А мой экипаж? Корабль?

– Мы можем принять только одного, так устроена система подхвата. Судьба сурова, брат, – диспетчер вздохнул. – Прощайтесь.

Прощайтесь?!

Максим вздрогнул. Получается, что Прокопыч, Степ и Шляпа станут смертниками, «экипажем в один конец»?! Они погибнут, а он спасется? Неужели какие-то переговоры стоят этого?

– Парень, – прозвучал в динамике тяжелый голос Прокопыча. Старый боцман совершенно точно угадал настроение своего капитана. – Не казни себя. Это война. Так всегда было и всегда будет, ядрен бозон. Давай, делай, что должно. А мы потихоньку попробуем поковыряться в кишках нашей «Барракуды». Верно, хлопцы?

– Верно! – хором гаркнули юнги. У Максима защемило сердце. Он понимал, что слышит их голоса в последний раз.

– Ребята.

– Не надо слов, кэп! – насмешливо перебил его Шляпа. – Выпей там за нас. И когда будешь тискать девчонку, вспомни, что мы тоже любили это дело. Пока!

Скрипя зубами, Максим достал Льва и сжал предмет в руке с такой силой, что побелели пальцы. Кисть онемела, словно ее опустили в жидкий азот. Голова прояснилась. Теперь Максим ощущал только одно – холодную, злую ярость.