Ледяное сердце вкуса пряной вишни - Marfen Страница 27

– Эй, хозяева, есть тут кто? – крикнув, он схватился за калитку, связанную из хвороста, которая легко отворилась, приглашая путников войти. Он спустил А-Яо со спины, и, придерживая её одной рукой немного позади, вошёл в заброшенный двор, дорожку которого не подметали много лет. После обследования домика и территории, он пришел к выводу, что хозяева бросили это место очень много лет назад. Набрав немного воды из колодца, он напился сам, а остатки протянул А-Яо. Она жадно выпила воду, пролив немного на шею и грудь.

– Остановимся пока в этой хибаре. Это место в другом направлении от вашего города. Не думаю, что они смогут нас здесь найти. По крайней мере, не так быстро.

Немногочисленная мебель внутри дома покрылась пылью, а углы заросли паутиной, которую молодой господин достаточно ловко вычистил метлой, стоявшей во дворе. Открыв платяной шкаф, он обнаружил внутри старую одежду, видимо оставленную за ненадобностью, и пару одеял. Он взял одну из нательных рубашек, разорвал её на тряпки, смочил водой и протёр стол.

– Что стоите? Я вам не слуга. Помогайте! – он кинул ей одну из тряпок.

– Я? – И без того большие глаза А-Яо стали ещё больше. В богатом поместье отца она самостоятельно ни разу не развязала даже пояса своего ханьфу. Взяв тряпку двумя пальцами и скривив лицо, барышня очень осторожно начала махать ей над кроватью. Молодой господин, хмыкнув, подошел и, накрыв её руку своей, начал уверенно орудовать, избавляя их будущее ложе от грязи.

– Теперь нам нужно что-то поесть, – произнес молодой господин, когда с уборкой в доме с горе пополам было покончено. Выйдя на улицу, он подошел к небольшой кухне, которая была не чище дома. Порывшись в закромах, он обнаружил немного слегка разбухшего риса в одном из глиняных кувшинов, закрытом деревянной крышкой.

– Приготовьте нам поесть, – он протянул ей найденное сокровище.

– Я… не умею, – ответила А-Яо. Она следовала за ним по пятам как хвостик, боясь оставаться одна на незнакомой территории.

– И какой толк от благородных девиц? Ни прибраться в доме, ни приготовить, – ворча себе под нос, он принёс ведро воды, помыл кухню и развел огонь в небольшой печи.

Когда он внёс два дымящихся блюда, А-Яо уже сидела за столом в ожидании. Живот сильно урчал, а рот наполнился слюной. Но когда молодой господин поставил перед ней две небольшие чаши с жидкой рисовой похлебкой, которой и одному-то будет недостаточно, чтобы полностью насытиться, она испытала сильное разочарование.

– Вот ещё отвар из сушеной вишни с добавлением некоторых специй, которые я смог здесь найти. Получилось вполне себе съедобно, – он поставил на стол кувшин с дымящейся жидкостью. – Пейте горячим, подойдет от вашей лихорадки.

Госпожа дрожащими от голода, холода и усталости руками взяла ложку и набросилась на рисовую похлебку. Покончив со своей порцией в одно мгновение, она налила себе отвар. Но отпив немного, закашлялась. Кислота и горечь заполнили её рот, вызывая рвотные позывы. Она даже не знала, что это ягода может быть настолько отвратительной. Потому что вся вишня, которую она ела до этого, была сладкая.

Глава 29

Время близилось к закату, когда небо накрыла чёрная туча. Молодой господин ушёл на поиски лечебных трав и какой-нибудь еды, но до сих пор не вернулся. А-Яо начала охватывать паника. Что будет с ней, если она останется совсем одна? Как найдет дорогу домой? Что будет есть? Мысли о том, всё ли в порядке с мужчиной, который за последние два дня спасал её уже несколько раз, в голову ей пока не приходили.

Разразился проливной дождь, стеной закрывший обзор далее двух метров. Потоки воды хлынули так резко, что А-Яо даже не успела добежать из сада, где она обрывала с дерева ещё наполовину зелёную вишню по приказу господина. Сняв мокрые и грязные чулки и бросив их у порога, она стащила с себя одежду и залезла под одно из одеял, лежащих на кровати. В доме было достаточно тепло, так как перед уходом господин закинул достаточно дров в небольшой очаг и разжёг огонь. Но А-Яо была вымотана, и жар, немного утихший в дневное время, к вечеру опять дал о себе знать, поэтому она даже не заметила, как провалилась в сон.

Всепожирающее пламя охватило лачугу. Огонь вспыхнул совсем неожиданно и со всех сторон сразу. Он выплясывал свой дикий необузданный танец, поглощая все вокруг себя. Казалось, что даже время исказилось, попав в ловушку этого пожарища.

А-Яо стояла в центре этого безумия, глядя, как языки бушующей стихии уничтожают её временный кров. Она чувствовала этот жар кожей, ощущала закипающую внутри вен кровь. Фибрами души понимала, что пламя хочет вырваться наружу. Дождя оно не боялось. Одного дома ему было слишком мало, оно хотело поглотить весь мир.

Её сердце колотилось от нетерпения. Она ощущала этот огонь, как часть самой себя. Пламя умоляло выпустить его наружу, ему было очень тесно внутри. Оно плакало треском сгорающих поленьев и из-за страданий меняло свой цвет. А-Яо ясно ощущала пламя как живое. Ей казалось, что она даже чувствует, как бьётся его сердце, и слышит его душераздирающий крик.

Ей стало невыносимо жарко. Настолько, что начинали плавиться кости. Глаза горели, как будто в них насыпали углей. Она хотела успокоить это пламя, но не знала как. Оно было слишком большое, ей с ним не справиться…

– Барышня, барышня, – сквозь сон она услышала голос молодого господина. – У вас сильный жар. Я сумел найти нужные растения и приготовил отвар. Вам нужно его выпить.

А-Яо попыталась открыть глаза, но веки будто налились раскалённым железом, царапая белки. Она сделала попытку приподняться, но сил не было даже для того, чтобы просто пошевелиться.

Тогда молодой господин, сев рядом с А-Яо, сам взял её голову и очень аккуратно, ложка за ложкой, напоил её свежесваренным лекарством. После того как с отваром было покончено, он принес таз с водой и, намочив одну из сделанных ранее тряпок, начал обтирать её обнаженное тело. Приятная прохлада колодезной воды принесла незначительное облегчение для А-Яо. Внутреннее пламя немного успокоилось, обжигая её изнутри уже не так сильно.

Молодой господин, также сняв с себя мокрую и грязную одежду и бросив её в кучу вместе с одеждой А-Яо, лег к ней под одеяло. Их тела отделял лишь хрупкий барьер из стеганой ткани, который сделал господин, стукнув по одеялу рукой сверху. Ему этой