Кремень и зеркало - Джон Краули Страница 27

Бледная громада рата терялась в тумане и вечерней мгле. Хью подъехал к нему ближе, чем в те разы, с О’Махоном. На что он надеялся, придя сюда один, без толкователя? Склоны и вершина кургана поросли травой, но оттуда, где остановился Хью, было заметно, что строители постарались сделать земляные стены отвесными от подножия и до такой высоты, на какой те еще могли удержать на себе тяжесть свода. А еще он впервые увидел то, чего не замечал раньше: кое-где эти стены были укреплены огромными необтесанными глыбами. На ольстерской равнине такие камни встречались редко, и доставить их сюда, должно быть, стоило больших трудов. Тот конный князь, которого Хью видел в детстве, не стал бы так утруждаться, и его серебристая, сумеречная дружина не стала бы. А вот черный человечек из-под земли, который поднял камень, превратившийся в ларец, – тот бы мог. Там, в Англии, доктор Ди говорил, что ирландские друиды когда-то подняли в воздух и перенесли через море гигантские камни, стоявшие теперь на равнине Солсбери. Если они и впрямь были на такое способны, то им под силу было и построить такое убежище из земли и охранных камней, где могли бы в час нужды укрыться люди – тогдашние люди, не такие, как он и прочие ныне живущие. Быть может, они прятались там долго-долго, пока не изменилась сама их суть. И до сих пор прячутся – но выходят, когда захотят или если позвать их.

Подъехав так близко, насколько достало храбрости, Хью спешился. «Граница дня и ночи», – сказал когда-то О’Махон. Хью снова вспомнил те два раза, когда он приближался к кургану: в детстве и потом, после первого возвращения из Англии. Он сунул руку в карман плаща, и на мгновение ему показалось, что кремень пропал. Но нет. Как всегда, на месте. Прикоснувшись к кремню, Хью ощутил, как тому не терпится, чтобы его взяли и подержали в руке. В глубине души граф Тирон понимал, что с этим осколком камня можно вызвать воинство из-под холма, но никакая сила на свете не заставила бы его это сделать. Уж точно не сейчас – а может, и никогда. Если он пробудит остров ото сна (а как? и удастся ли? – на эти вопросы ответов не было) и призовет их, неужто и впрямь они бросят свои пиры и пляски и выйдут наверх? Неужто согласятся, чтобы он ими командовал? Все же он был из рода королей, которым, пусть и в сказках, этот народ когда-то подчинялся или, по крайней мере, сражался с ними бок о бок. Какое-то время, да. Королей и героев в те дни могла погубить любая ошибка, даже крохотная. Отшвырнешь ногой с дороги камень – а это и не камень; подстрелишь пролетающую птицу – а это не птица вовсе. В те времена живые по ночам сидели дома и теплили свои огни; никогда не выплескивали грязную воду за дверь, вымыв ноги; не срывали цветок, если знали, что его лучше не рвать, и не метали копий и камней в запретного зверя. Когда луна в небесах округлялась и загоралась золотом, они вставали на колени и молились ей, как потом молились Марии Приснодеве, и так продолжалось сотни, тысячи лет. Какую ошибку совершит граф Тирон? Обронит неверное слово? Выберет не ту жену?

Этот бард, которому суждено прийти… эта женщина… споет ли она о нем? И что это будет за песня? Убьет она его – или подарит жизнь? Может, еще сто лет пройдет, прежде чем она появится, и он уже давно будет с О’Махоном и со всеми своими родичами, чьи кости покоятся в водах озера Лох-Ней. Или останется лежать на какой-нибудь голой равнине, среди людей из плоти и крови, которых сам и приведет на смерть.

Хью стоял и ждал, пока не стемнело окончательно. Никто не пришел, никто ничего не сказал ему, никто ничего не потребовал. Ни заповеди, ни обещания. Он сел на коня и поехал домой.

За несколько тысяч лет до того дня (точнее не сказал бы никто) из Испании в Ирландию прибыли другие вожди и воины. Прозывались они гойделами, или гаэлами, потому что их предок, живший во дни Моисея, звался Гойдел Глас. Когда этот Гойдел был еще маленьким, Моисей исцелил его от укуса змеи – и, заметьте себе, предрек, что никакая змея или прочая ядовитая тварь не приживется на землях того зеленого Острова на западе, где в далеком будущем поселится его потомство.

Гаэлы скитались по свету сотни лет. Очередной их предводитель, звавшийся Миль или Милезий, привел их в Испанию, и там они прожили долго, пока наконец не услыхали о прекрасном острове, лежавшем от испанских берегов к северу. Это и был Обетованный Остров, предсказанный Моисеем. Сперва послали Ита, дядю Миля, чтобы он разведал там все, вернулся и рассказал. Но Племена богини Дану, великие чародеи, населявшие Остров, заподозрили неладное и убили Ита. И стал он первым из всех, кто пал в долгих войнах между сыновьями Миля и Племенами богини.

Миль же умер в Испании, и тогда восемь его сыновей и мать их, Скота, взявши с собою всех родных и всех, кто последовал за ними, вышли в море и поплыли на Остров Пророчества. Подошли они к Острову с юга и стали искать место для высадки, но Племена богини подняли ужасную бурю, и та отогнала корабли пришельцев прочь от берега. И так повторилось еще много раз. Тогда поэт сыновей Миля, Амергин, помолился за них, сказав так: «Пусть достигнут они страны Эрин – те, кто едет верхом на гребнях бескрайнего, щедрого моря! Да расселятся там повсюду: на равнинах, в горах и долах, и в лесах, где роняют деревья плоды и орехи, близ рек ее и водопадов, у озер и великих вод, на холмах, обильных ручьями; и родятся меж них короли, чтобы править народом в Таре!»

И достигли они берегов Эрин, и вступили в бой с Племенами богини Дану, и сражались с ними до тех пор, пока не заключили мир. И отошла к сыновьям Миля вся страна, что лежит под небом и звездами, а к Племенам богини – вся страна, что лежит под землей и в недрах полых холмов. И разделили сыновья Миля ту страну, что под небом, на