Предел. Воплощение - Евгений Сладков Страница 26

Почему не сможем? А потому, что гильдия не только легендарная, но и проклятая, запрещённая, отовсюду вымаранная. История, легенды, предания — все утверждают, что именно из неё вышли первые Ренегаты. Но почему, отчего — неизвестно. Этот раскол и привёл к её же падению, забвению, проклятию. И очень не рекомендуется что-либо иметь, связанное с ней — всё изымается, всё подлежит немедленному уничтожению… Но, несмотря на это, её наследие живёт среди нас. И пусть имена Основателей официально преданы забвению, но мы — обычные люди — всё равно помним и знаем их!

Потря Суровый и его девиз, что лёг в саму основу гильдии, что закалил и выковал её дух, превратив в одну из самых могучих и до сих пор непревзойдённых.

Эрни Суетливая и её присказка: «Суета — мой боевой клич! Хаос — мой союзник! А ваш покой — просто недоразумение, которое я вот-вот исправлю!».

Родимус Беспечный, Бегущий По Граблям, и его невероятный стиль боя: «Мои шрамы — отметины тех, кто пытался остановить мой бег!».

И многие, многие другие…

Это были по-настоящему Великие Первые!

И термины, заложенные ими в само понятие Силы Предела, преодолели все гонения. «Прокачка», «уровни», хитрые названия некоторых видов Воплощений, таких как «двуруч», «перчи». И про некоторые Специализации тоже самое… Да там много про что было-то! Всего и не упомнить!

— Лови! — Светлый обратно перебросил находку мне. — Ты нашёл, тебе и думать, что с этим делать. Я ничего не видел, я ничего не знаю!

Словил, ещё раз вгляделся в печатку.

Тайна!

Новая тайна!

Еще одна тайна!

И я знаю себя — никогда не прощу себе, если не раскрою её.

И я не смог устоять — надел цепочку на шею, пряча под одежду…

Придёт время — всё разгадаю, всё разузнаю!

Но то дело будущих забот, сейчас же следует вернуться обратно к недружелюбной и проблемной реальности, а потому спросил:

— А у тебя там что в рюкзаке?

— Настолько интересного, как у тебя, — ничего. Зато есть полезные полезности!

— Да? И что же? — полюбопытствовал я.

— Теперь у нас есть фляга и набор походной посуды. Котелок и пара мисок с деревянными ложками.

— Да-а-а… Котелок-то может и есть, но что варить-то в нём?..

— А тут думай сам. А мои полномочия на этом — всё!

— Вот так всегда. Всё сам, всё сам! — посетовал в ответ, — И что, больше совсем ничего?

— Из полезного — да. Пара тряпок есть ещё, да и всё. А! Про моток бечёвки забыл!

— Балбес, ты! — пожурил Светлого. — Не знаю, как её используем, но точно пригодится. Нет у нас пока что ничего лишнего. Я вот даже немного кристаллов обратно положу, чтоб новые не подбирать. И, собственно, пакуемся и идём искать еду?

— Ага, но тут главное уточнить, чтоб еда сама нас не искала… — ответил Микт.

— А ты не меньший шутник, как я погляжу! — не смог не улыбнуться на выданный перл, продолжая упаковку ранее высыпанного в рюкзак. Пока не замер. И было от чего. Рука тянулась за кристаллом, что валялся у рукояти брошенной рядом кирки.

И её клеймо в свете осколка выглядело иначе.

Не «».

Но оно всё также напоминало букву «Г», только теперь выгнутую в несколько сторон.

«».

Взял осколок в руку, относя от кирки.

И клеймо вернулось к первоначальному виду.

Поднёс обратно.

И клеймо вновь показало свою двойственную природу.

Хмыкнул, позвал Микта, показал ему двуличность нанесённой метки.

Проверили на второй кирке — тот же результат. Причём на обоих клеймах. Подобрали случайный осколок из тех, что валялись в округе. Проверили — тот же результат. Сходили до кучи остального инструмента. Проверили этим методом всё там — результата нет. Но пометку по итогу себе сделали — наблюдения Микт записал в свой блокнот-альбом, зарисовав и символы-руны на всякий случай.

И решили для себя, что сам Предел послал нам эти орудия. Потому ими и ограничились — другие брать не стали. И наверх лезть на леса — тоже. Хоть и поспорили на эту тему немного.

Вернулись к ручью, где набрали во флягу живительной воды — это точно лишним в будущем не будет, но жажду утолять ещё раз уже не рискнули.

Фляга, кстати, как и вся прочая найденная посуда, были самыми простецкими, видавшими времена явно лучше нынешних, но весьма и весьма крепкими. Из светло-серого металла и точно не драгоценного… Но нам и такое было за великое счастье сейчас. Особенно с учётом её объёма литра на два.

Закинули на плечи рюкзаки, в правую руку взяли по кирке, в левую — по осколку. Вдруг руны где-то и вовсе скрытые встретятся-окажутся без света кристалла? И дополнительно набрал в карман горсть совсем мелких осколков, чтобы при необходимости использовать вместо значков, запас которых уже оставался совсем скудный. Во всяком случае у меня — у Миктлана не спрашивал за них, а сам он молчал по этой теме.

На том приготовления наши к дальнейшему пути завершились.

Подошли к следам, оставленных неугомонной и неуловимой гильдейской девчонкой.

Переглянулись.

Кивнули друг другу.

Направились по их цепочке следом.

А они затейливо петляли, пару раз подводя к тем грудам отвалившихся сталактитов.

Сама пещера тоже не переставала нас удивлять собой — никак не укладывались её размеры в качестве подземного уровня Лабиринта. Ладно бы только её поверхность шла под уклоном вниз, но нет. В один момент и потолок ушёл резко вверх. Настолько, что уже никак не был сопоставим нескольким метрам, которые изначально давали, тут уже скорее весь десяток, а то и больше. И по тем ощущениям, которые оставались, мы не настолько глубоко спустились по всем ступенькам, чтоб стали возможны такие высоты. Что-то тут точно не так. Начало друз кристаллов и вовсе терялось где-то во мраке наверху. И так эти светящиеся сосульки над головой выглядели еще невероятнее — казалось, что Тьма ожила и тянет свои когти к земле, к нам. А в моменты, когда раздавался рёв, мурашки и вовсе пробирали даже не до костей, а до самого костного мозга… Главное — не смотреть наверх!

Шли медленно. И след иногда теряли, и лишний раз старались не проходить под гроздьями кристаллов — а вдруг именно в этот момент какой решит отколоться? Тем более звук воя был очень резонирующим, и иногда казалось, что сталактиты трещат, стонут, шепчут что-то… Страшно, жуть! Во всяком случае Светлого я бы в такие моменты назвал и вовсе Белым.