Нона из Девятого дома - Тэмсин Мьюир Страница 26

Нона поколебалась, но осталась на месте. Треугольник бурно обсуждал выброшенный Камиллой предмет. Разговор казался совершенно обычным, хоть это и был разговор шести вооруженных человек и одного с поднятыми руками. Камилла плохо умела оставаться неподвижной: даже во время разговора она делала какую-то растяжку в холодном белом круге света, упираясь в песок то одной ногой, то другой, медленно и целеустремленно. Нона подплыла к ближайшему столбу, уперлась ногой в большой металлический винт и ждала, омываемая волнами и касаниями трех небольно жалящих медуз.

Она все еще не понимала, о чем идет разговор. Один из полицейских (?) бросил имущество Камиллы обратно в песок перед ней. Теперь Нона разглядела, что это – бумажник Кэм. Они спросили документы или что? Камилла не забрала его. И вдруг один из копов, стоявший позади, вытащил пушку – Нона бросилась обратно в воду – и выстрелил. Дуло выплюнуло вспышку.

Камилла не упала. В нее не попали. Пуля прошла высоко над ее плечом, и она не шелохнулась, не присела, ничего не сделала, даже руки не опустила. Нона тихонько подплыла поближе к берегу и услышала обрывки разговора:

– …испугать ее…

– …что ты…

– …говорю на языке Домов, – говорила Камилла.

Стоявший первым зашевелил губами по-другому и сказал преувеличенно громко и четко:

– Попробуй еще раз. Неправедная надежда говорит… – Волны забрали остальные слова.

Камилла сказала что-то, чего Нона вообще не уловила. Полицейский обернулся и сказал, снова по-новому шевеля губами:

– …этот раз в нее.

Тот, у кого был пистолет, ответил что-то непонятно, но первый четко сказал:

– Давай, мне это надоело… – И еще что-то.

Нона сломалась. Единственным, на что она годилась, был перевод, и вот она слушала самый важный разговор в своей жизни, но не переводила. Она вынырнула из воды и закричала:

– Беги! В тебя будут стрелять!

И вместо того, чтобы стрелять в Камиллу, полицейский с пистолетом прицелился в темную воду и выстрелил в Нону.

Ей показалось, что ее ударили в плечо, очень сильно. Нона поступила так, как учила Пирра, и мгновенно обмякла. На мгновение плечу стало жарко и неудобно, а вокруг руки расплылось пятно горячей крови, очень странное в прохладной соленой воде. Желтый свет пронзил темную воду, как будто желток упал, и она дернулась в световом пятне, а потом решила нырнуть на самое дно. Свет пометался по воде взад и вперед, но так ее и не нащупал.

Она досчитала до двадцати, радуясь, что сделала глубокий вдох, и цепляясь за черные камни на дне. Вода казалась очень мутной. Время от времени в поле зрения появлялась голодная медуза, и Нона от нее отмахивалась. Ей показалось, что она услышала короткий треск откуда-то издалека, как будто кто-то ткнул в ту деталь мопеда, что издает сигналы. Потом появились странные белые огни – быстрые, резкие, дергающиеся, как маленький фейерверк. Нона соблюдала то, что Пирра называла огневой дисциплиной. Только через долгих двадцать секунд она оттолкнулась, проскользила вперед вдоль каменистого дна и наткнулась на одну из опор причала.

К тому времени боль и странное ощущение прошли. Пуля прошла сквозь верхнюю часть ее руки, и там не осталось даже раны, которую она могла бы показать. Нону немного мутило, но и все. Раньше в нее никогда не стреляли. Она медленно поднималась вдоль столба, пока ее голова не оказалась над водой.

На пляже стало очень тихо. Фара фыркающего мопеда все еще горела, немного ослепляя. Привыкнув к свету, она увидела Камиллу, сидящую на корточках на песке. Остальные лежали вокруг нее веером, как будто решили немного вздремнуть, как в школе во время тихого часа.

Нона поползла по воде с колотящимся сердцем, сопротивляясь волнам. На мелководье с трудом встала. Ноги онемели – вероятно, виновата была медуза. Все, кроме Камиллы, валялись на земле. Выхваченные из кобуры пистолеты были зажаты в руках или лежали рядом. Песок под каждым человеком казался маслянисто-черным. Было не так и жарко, но от темного мокрого песка поднимался пар.

Камилла вытирала лезвие ножа об чью-то куртку. Когда она подняла взгляд, Нона дернулась. Один из ее глаз был бледным, перламутрово-серым. Второй имел цвет холодного камня. С внезапной дрожью Нона поняла, кого она видит.

– Сохраняй спокойствие, – сказали Камилла-и-Паламед, – сделай пять вдохов, если нужно.

Голос показался ей странным, холодным и деловым, но все же добрым. Но Нона не злилась. В воздухе сильно пахло дымом и паленым мясом. Она почувствовала себя глубоко несчастной и очень голодной, хотя съела кучу крекеров.

– Я подумала, что, если я притворюсь мертвой… – начала Нона и замолчала, потому что к горлу подступил комок. Она почувствовала себя глупо; она почувствовала, что ведет себя неблагодарно, а когда Камилла-и-Паламед улыбнулись странной новой улыбкой, ей внезапно стало очень стыдно.

Хронометр Камиллы вдруг взорвался серией настойчивых сигналов: БИП-БИП-БИП-БИП, гораздо быстрее и сильнее, чем обычно срабатывал таймер. Камилла-и-Паламед внезапно вскочили, как будто хотели покончить с этим как можно быстрее, немного качнулись вперед и назад. Кровь на песке дымилась. Их руки дымились. Нона рванулась вперед, чтобы подхватить ее – их – нового человека, но потом Камилла выпрямилась и яростно заморгала, и это была Камилла. Ее глаза снова стали бледно-серыми, и она дрожала как Камилла.

Она сказала немного осипшим, но вполне нормальным для Камиллы голосом:

– Ты не виновата.

И принялась обычными движениями убирать ножи за ленты на бедрах, под штанами. Обычно при виде этого Ноне хотелось смеяться, но сейчас она почувствовала, что ее может вырвать, и к травме добавится позор.

– Плечо? – спросила Камилла. Совсем не рассерженно, а очень тихо и напряженно.

– Все в порядке. Я цела. Кэм, что ты сделала?

– Не задавай вопросов. У них не было глушителей. Надо валить. Бери байк.

Нона не сдержалась:

– Что они хотели?

– Разведка. Это было крыло Мерва. Вырубай фары.

Прожектор все еще светил над океаном, как очень маленькая луна. Нона подвинула мопед и выключила фару, и пляж сразу стал синим и холодным. Она все смотрела на лежащих копов, на их шеи и ниже, но Камилла осторожно взяла ее за подбородок и повернула ее в сторону. Подтолкнула вперед, накинула полотенце на мокрые плечи. Полотенце было приятное, сухое и колючее. Нона механически покатила байк по песку. Кэм бросила ей шлепанцы, и она сунула в них ноги, чувствуя пятками песок.

Камилла ничего