Рука Короля Солнца - Дж. Т. Грейтхаус Страница 25

– Вовсе нет, – возразил Коро Ха. – Работа художника хороша настолько, насколько хорош исходный материал. Как однажды заметил Путник-по-Узкому-Пути: «Великая резьба равна качеству нефрита».

Его слова наполнили мою грудь и опустились в желудок. Всю свою жизнь я старался соответствовать стандартам Коро Ха. Он постоянно толкал меня вперед, ругал за ошибки, упрекал в глупости. И никогда не делал комплиментов.

И сейчас, когда время, проведенное нами вместе, подошло к концу, я расставался с человеком, к которому был гораздо ближе, чем к отцу, и я страстно желал связать наши умы и сердца. Я хотел, чтобы Коро Ха понял, как много он для меня значит, узнал о моих разочарованиях и благодарности, пока я не отправился учиться дальше, а он не отбыл к следующему ученику. Однако я все еще чувствовал возникшую между нами пропасть – следствие моего глупого пьянства.

Я уже потерял навсегда первого человека, который во времена моего детства имел огромное значение. Меня покинула бабушка, но что плохого сделал мне Коро Ха, чтобы я так грубо с ним обошелся?

И если он иногда вел себя сурово по отношению ко мне, то лишь из-за того, что верил в мой конечный успех на имперских экзаменах, который должен был привести меня к успешной жизни в империи. Да, ему платили за то, что он меня учил, но он мог бы это делать более жестко и менее тщательно. История о кошке с пятым пальцем могла закончиться гораздо хуже, если бы он не подготовил меня к подозрениям, которые всегда будут вызывать моя темная кожа и вьющиеся волосы.

Все эти мысли перемешались с вином и ударили мне в голову, где стало расти странное, болезненное давление, искавшее возможности вырваться наружу, – но слова от меня ускользали, когда мы стояли рядом в наступившем неловком молчании.

Я понимал, что должен вскрыть нарыв, не позволив нехватке слов лишить меня шанса принести Коро Ха извинения. Ведь он всегда обращался со мной с добротой и уважением, больше, чем кто-либо другой в моей жизни.

– Я сожалею, – выпалил я.

Он помолчал, держа чашу с вином у губ и нахмурив лоб.

– Я отвратительно себя повел во время праздника у губернатора, – продолжал я, стараясь поскорее произнести все нужные слова, опасаясь, что потом у меня не хватит на это мужества. – Ты был прав. Я напился и совершил глупость, которая едва не стоила всего. Мне следовало внять твоему совету, несмотря на то что я показал лучший, чем у тебя, результат на экзаменах.

И вновь наступила неловкая тишина. Коро Ха смотрел на меня, и выражение его лица постепенно смягчалось.

– Все в порядке, Ольха, – мягко сказал он. – Я также был молодым и глупым.

– Вовсе нет, – возразил я. – Ты мой наставник. Ты увидел во мне лучшее. А я в ответ повел себя с тобой как с последним слугой и не послушал твоего совета.

– Так и было, и я тебя прощаю. – Он улыбнулся и засунул в рот трубку. – У тебя будут другие учителя, Ольха. Они увидят в тебе то же, что и я. А теперь выпей со мной. Нам предстоит досидеть до конца праздника твоего отца.

Часть II. Ученик

Глава 8. Первые уроки

Я поселился в гостевом доме в восточной части сада Голоса Золотого-Зяблика, который Рука-Вестника получил на все время своего пребывания в Найэне. Наши комнаты выходили на искусственное озеро, где зимородки вили гнезда на высоком пористом камне, часто ныряя в воду за мелкой рыбешкой. На юге находились бамбуковые рощи и искусственные скалы, остававшиеся на заднем плане во время имперских экзаменов. На севере тянулись заросшие травой поля, похожие на гирзанские степи, – там сыновья губернатора, Иволга и Крыло, ежедневно получали уроки верховой езды.

Самой маленькой была западная часть сада, плоская песчаная поверхность, усеянная камнями, где Голос занимался созерцанием. В сердце сада располагался большой дом губернатора и его семьи, закрытый даже для Руки-Вестника и меня, туда мы могли попасть только по приглашению.

Рука-Вестник не стал тратить время и сразу приступил к нашим урокам. Он велел мне изучать карты до тех пор, пока я не смог определять границы всех провинций и оценивать их значимость для империи: Найэн, гористый остров, защищал восточное побережье империи; Тоа-Алон, богатая золотом страна с джунглями, покрывавшими мраморные предгорья Столпов Богов, гор, которые формировали южную границу Сиены. На севере простирались огромные равнины для лошадей и крупного рогатого скота, доходившие до тундры, где до сих пор бродили гирзанские племена. На западе находились Пустыни Батира и город-оазис Ан-Забат, мост между Сиеной и далекими землями, источник диковинок и роскоши, населенный непокорными говорящими-с-ветром.

В Центральной части, богатой заросшими лесом горами с залежами серы и холмистыми равнинами, выращивали пшеницу и просо.

Когда я овладел картами, Рука-Вестник предложил мне экономические задачи. Коро Ха тренировал мой разум структурами классических ссылок и сложностями языка, а Рука-Вестник учил логике и тактике торговли: как управлять кредитными линиями, продавать избытки товаров, скопившихся на складах, уравновешивать налоги и тарифы, чтобы поощрять торговлю и препятствовать затовариванию складов.

– У тебя хорошая голова для подобных вещей, – сказал он мне однажды, изучив мою работу. – Я замолвлю за тебя словечко в Бюро Экономики. Возможно, закончив обучение, ты сможешь получить полезную практику в качестве министра торговли в каком-нибудь отдаленном городе.

Я не сумел скрыть разочарования, и по его губам промелькнула уже хорошо знакомая мне призрачная улыбка.

– Тебе не нравится такая идея?

– Не мне давать оценку таким вещам, – ответил я.

Рука-Вестник небрежно отмахнулся от моих слов.

– Ольха, ты Рука императора. В стране не найдется и тысячи людей выше тебя чином.

– Но вы мой наставник, – сказал я. – Я буду делать то, что вы посчитаете правильным.

– Ну, я считаю, что будет лучше, если ты расскажешь мне, как ты относишься к идее стать министром торговли.

Это было чем-то новым. Ни отец, ни бабушка, ни Коро Ха никогда не спрашивали, что я думаю о своем будущем.

Улыбка на губах Руки-Вестника никак не отразилась в глазах, и я не мог понять выражения его лица.

– Я думал, что мои обязанности Руки императора окажутся… – я поискал нужное слово, – более уникальными.

– Уникальными в каком смысле? – Кажется, я уловил смех в его голосе.

В течение двух месяцев я старался забыть про тетраграмму