Книга пара - Сергей Александрович Калугин Страница 24

Собравшись и поблагодарив Нага за его помощь и гостеприимство, я отправился по спуску к развалинам долины. Вниз уходила узкая, каменистая тропинка, по которой на вид давно никто не ходил. Спуск был крутым и приходилось ползком проходить некоторые участки тропы. Когда я спустился к подножью холма, то присел отдохнуть. Мне нужно было обдумать, куда идти и с чего начать свои поиски. Я достал из сумки геккончика, дав ему воды и масла, посидел с ним и немного полюбовался каменными развалинами. Потом сам себе скомандовал «в путь» и, сориентировавшись на карте телефона, отправился в ближайшую точку, где была отмечена вспышка.

Пока я пробирался по разным древним завалам, сам себе говорил: «Смотри, Джон, это же мечта любого археолога. Копайся в древностях, пока не отваляться руки, это же инопланетная цивилизация!». Но на данный момент мне нужна была поддержка кого-нибудь с моей земли, и я очень надеялся найти хоть кого-то. Карабкаясь наверх, перелезая через высокие стены, скользя вниз по замысловатым и изогнутым остаткам зданий, аккуратно пробираясь под завалами, я старался ничего не разрушить. Очень странно было то, что все здания выглядели так, как будто были разрушены не больше года назад, хотя охотник сказал, что прошли тысячи лет. Пока я пробирался сквозь завалы, мне попадалась разнообразная утварь когда-то проживающих здесь людей. Очень много вещей, о применении которых я не имел малейшего понятия. Шагая вперёд, я разглядывал одну за одной: попадались и искривлённые ложки, вроде той, которую я опробовал в деле и которая оказалась действительно удобной в использовании. По пути к первому месту вспышки мне попался кристалл, в точности такой же, какой мы нашли во время раскопок. Мысли о том, как цивилизации связанны между собой, да и как я попал сюда, не отпускали меня.

Подходя к месту, обозначенному на карте охотником, я обратил внимание на время, которое я потратил на дорогу. Прошло часов шесть, и я боялся, что не успею дойти до обозначенной точки, но солнце продвинулось по небу всего на четверть своего дневного хода. Значит, время здесь идёт по-другому. И пока я шёл, высчитывая время приблизительной длительности дня, меня кто-то схватил из-за спины и потащил назад. Уронив на землю, он заткнул мне рот ладонью и показал пальцем, чтобы я соблюдал тишину. А я, придавленный коленом доктора Шмелёва, ощущал радость и небольшой испуг, Да, это был доктор Шмелёв, только выглядел он сильно потрёпанным и исхудавшим, хотя, по моим ощущениям, прошло всего пару дней с момента, когда взорвался шар. Он сильно зарос волосами и был в царапинах и шрамах. Я услышал вибрирующий, немного булькающий звук, затем на нас начала наступать тень, которая, испугав меня, заставила прижаться к стене, за которой мы скрывались непонятно от чего. Вслед за тенью, над нами, я увидел пролетающий прямоугольный кусок железа. Это, по всей видимости был транспорт, выглядел он действительно как ровный кусок металл длиной метров десять, шириной и высотой около четырех. Ровные стены были усыпаны разными трубками, шлангами и кронштейнами. На дне прямоугольника помимо трубок, располагались восемь круглых двигателей, из которых зеленым пламенем вырывалось пламя. Ни окон, ни кабины на транспортнике не было.

Выждав время, пока пролетит этот транспорт, доктор схватил одной рукой меня за одежду на груди и потащил в каком-то направлении, немного пригибаясь. Мы бежали к разрушенному зданию, по виду раньше выглядевшему как шар. Быстро заскочив внутрь через расщелину в стене, Шмелёв закрыл её висящей над ней куском ткани. Резко развернулся ко мне и обнял со словами:

– Как же я рад тебя видеть, Джон!

На его глазах наворачивались слёзы. Он повёл меня в маленькую комнатку, в которой горела маленькая лампа, похожая на такую же, как у охотника в доме. Стены были исписаны вычислениями Шмелёва, а в углу была его импровизированная кровать, в виде наваленной кучи разных вещей из ткани.

Но как, почему он так выглядел, что с ним случилось, ведь мы не виделись всего два дня!? Все эти вопросы сыпались из меня непрекращающимся потоком, до момента, пока доктор не оборвал меня:

– Молодой человек, какие два дня? Я здесь уже три месяца! Вы хоть понимаете, где мы оказались?

Доктор нервно начал рассказывать, что произошло с ним за эти три месяца. Я не смел его прерывать, настолько он эмоционально описывал свои приключения. Но как же так случилось, что мы оказались в одном и том же месте, но в разное время. Шмелёв рассказал, как на него напали странные обезьяны с пятью лапами и о том, что в дальнейшем они оказались совсем ничего, вкусные. Охотничий опыт пригодился ему как никогда. О том, что на него охотятся странные люди с непонятным языком, пытаясь его поймать, и они летают в большой металлической коробке. Но самым страшным оказались маленькие паразиты, размером с кулак, которые выглядят как помесь паука с богомолом. Лапы этих маленьких тварей остры как бритвы, а место укуса гнид продолжает жечь и болеть дня три. Перемещаются они исключительно ночью, очень быстро, незаметно и стаей. А ещё они летают. Доктор как рейнджер у костра словно рассказывал страшилку в детском. Одно я понял – попав сюда, Шмелёв только и делал, что прятался и выживал. Он несказанно был рад собеседнику, и в эти минуты я был для него самым близким человеком.

Когда он успокоился, я расспросил его про записи и расчеты на стенах, которые были похожи на размалёванные стены комнаты из больницы для душевнобольных. Он мне рассказал, что пытался вычислить по звёздам, где мы находимся, но ничего толкового у него не выходило, так как некоторые звёзды совпадали, а некоторые отсутствовали. В дальнейшем он перевёл разговор на нескончаемые теории нашего появления на этой планете. Но все его теории отметались одна за одной сегодня обнаруженным расхождением – нашим разным временем появления на новой земле.

Все наши с ним разговоры и споры не привели ни к какому итогу, разве что мои мысли о расхождении времени погрузили доктора в новые расчёты. В комнате заметно потемнело, и Шмелёв быстрыми и отработанными движениями позакрывал дверь, окна и все возможные щели. Включил на всю мощность лампу и уселся с импровизированным топором в углу. Топор он смастерил из заточенного тяжёлого куска железа, добытого из развалин и увесистой на вид, изогнутой ветки, перевязав всё своими шнурками. Из-за реакции Шмелёва меня вновь начал одолевать страх. Достав из сумки палку, подаренную охотником, я взял и повернул её, как объяснил