Миазмы. Трактат о сопротивлении материалов - Флавиус Арделян Страница 24

Внезапно она ощутила тяжесть в груди, комок в горле, и слеза затрепетала на ресницах.

– Вернись, мы же тебя ждем, – продолжила Лили, но в животе проснулась сосущая пустота, когда она поняла, что сказала все эти слова, внезапно показавшиеся чужими, не потому что тоскует по Кларе, а потому что боялась – боялась, что Клара никогда не вернется, и Ариетта останется там же, но, что самое ужасное, она и сама с ними встретится там, где бы ни находилось это загадочное «там».

Лили заметила на прикроватной тумбочке записку, перечень, написанный четким почерком Аламбика. Вспомнила про снадобье и склонила голову, принюхиваясь. Тайком прочитала список и узнала лекарственные средства, которые придавали Кларе такой странный, нечеловеческий вид: колпак с кожаными мешочками и рубин на лбу, из-за которых она выглядела принесенной в жертву нездешним святым.

– Ой-ой! – воскликнула Лили, указывая на Клару.

Девочки вздрогнули. Обе женщины приблизились. Над бедрами спящей на одеяле проступило красное пятно. Госпожа Гундиш, поддавшись животному инстинкту, оттолкнула девочек и отдернула одеяло. Простыня была мокрая, красная; где-то между бедер Клары текли струйки крови. Женщина закричала, требуя воды, тряпок, быстрее, ну быстрее! Она в ужасе задрала ночную сорочку, и девочки отчетливо увидели, откуда льется. Госпожа Пасса вытолкнула их в переднюю, а оттуда на улицу, но каждая уже почувствовала, как жесткий коготь ковыряется в чреве, стремясь прорвать преграду, пустить кровь.

* * *

Той ночью Альрауну сковал холод. Оконные стекла запотели, время от времени кто-нибудь протирал их ладонью, и опять проступали звезды. Лили не знала о таком способе, не протягивала руки к окну, смотрела на небо сквозь мутное стекло; голая, с холодными ступнями, с затвердевшими сосками. Юница внимательно прислушивалась, не раздастся ли в коридоре, за запертой дверью, какой-нибудь звук. Томас Бунте спал. Лили знала, что никто и ничто ее не потревожит. Она окинула взглядом холодную темную комнату и вновь напрягла слух. Дом погрузился в сон, округ Прими спал во чреве Альрауны, миры пребывали внутри миров, вся вселенная погрузилась в дрему, Альрауна исчезла, и в этой пустоте юница увидела на миг – миг длиною в жизнь – обгорелого (другого, не Игнаца), который открыл дверь, и еще один обгорелый переступил порог, вошел в дом, полный обгорелых, и в одной из комнат, как знала Лили, ждал и ее обгорелый.

Город вернулся: восстал из небытия кирпич за кирпичом, и даже холод как будто ослабел. Лили слушала, как скрипят деревянные части дома, в котором каждая балка ощутила жар ее тела, и комната вокруг нее расширялась. Юница устроилась в постели поудобнее, укрылась с головой одеялом. Зажмурилась – тьма снаружи стала тьмой внутри – и заснула. Кто знает, что еще могло случиться той ночью, холоднее прочих ночей, в других домах Альрауны? Кто знает, сколько еще юниц проснулись во тьме, ощутив что-то под одеялом? Сколько невинных горожанок отбросили одеяла и узрели там крысолюдов? Мы не знаем, но знаем, что Лили не вскрикнула и даже не заметалась, а в безмолвном ужасе уставилась на крысолюда, который смотрел на нее большими, черными, идеально круглыми глазами.

Наступило утро, такое же будничное, как предыдущие, и застало Лили в постели, голую и разгоряченную, ничего не помнящую о минувшей ночи и о странном сне. Лишь еще влажная простыня заставила ее нахмуриться, а воспоминание о крови Клары Гундиш – испытать краткую дрожь от страха и отвращения. Лили встала, подошла к зеркалу и окинула взглядом свое обнаженное тело. Грудь еще не созрела, зрелище было столь же унылое, как и накануне. Она достала склянку из тайника на дне выдвижного ящика, понюхала снадобье: ничего, испарилось до последней капли. Она бросила склянку в корзину для белья и быстро оделась. На кухне посвистывали кастрюли, в гостиной стояла тишина. Томас читал газету и потягивал кофе.

– Доброе утро, – сказала Лили.

Отец улыбнулся и сложил газету.

– Как спалось? – спросил он.

– Вроде неплохо. Было немного холодно.

– Холодно? Ну что ты, Лилиан. Тебе приснилось.

– Да, наверное… это не важно, – быстро сказала она и потянулась к газете.

Томас быстро схватил ее и, глядя дочери в глаза, сказал:

– Не надо читать за столом.

Лили со вздохом принялась намазывать масло на хлеб.

– Лилиан, сегодня ты идешь в школу, потому что госпожа Лейбер проводит контрольную по географии, но с завтрашнего дня останешься на несколько дней дома.

– Что, прости?

– Это же не проблема, верно? Ты все равно будешь делать уроки. Я поговорю с классными дамами и сообщу им свое решение. Я буду относить твою домашнюю работу и приносить новые задания на дом.

– Но, папа…

– Конечно, – перебил мужчина, – ты сможешь принимать гостей, но я считаю, что для тебя будет лучше остаться дома хотя бы на несколько дней.

– Что-то еще случилось? – спросила Лили.

– Девочки до сих пор не проснулись и… да, похоже, заснула еще одна.

– По-твоему, если я буду сидеть под замком, то ничего обо всем этом не узнаю?

– Лилиан, я просто пытаюсь спасти тебя от всего этого безумия. Сама понимаешь, ты ведь уже разбираешься в людях – мэтрэгунцы несут всякую чушь, Альрауна полнится слухами, и они могут навредить твоему…

– Но, папа, я не понимаю, как…

– Лилиан! Разговор окончен! Я пришлю кого-нибудь в два часа, чтобы забрал тебя из школы и отвел домой. А теперь иди и приготовься.

* * *

– С вами все в порядке, Сарбан? – спросили его, когда он вошел.

Священник улыбнулся и сказал, что ему стоило быть внимательнее к мирским вещам.

– Я спускался в подвал, ударился лицом о притолоку и упал с лестницы, – сказал он и попытался честно рассмеяться, насколько это было в его силах.

Несомненно, обман удался, потому что губа потихоньку заживала, благодаря трудам Марисы повреждения были почти невидимы, и лишь синяк под глазом продолжал ныть. Никто, кроме него и Марисы, не знал о ране между ребрами, от которой тело на каждом шагу пронзала боль и несколько раз в день перехватывало дыхание – Сарбан легко маскировал эти муки под страдания и тревогу из-за происходящего в Альрауне.

– На данный момент, – начал один из членов Городского совета, – этот… недуг… не распространился за пределы Прими. Мы не сомневаемся, что ни один ребенок в Медии не пострадал, но что касается Инфими – тут, конечно, полной уверенности быть не может.

Второй день подряд Городской совет встречался с Советом старейшин на таких необычных собраниях; на этот раз Сарбан стал особым гостем. Им принесли горячий шоколад, кофе, пирожки с перепелиным мясом, много