Предел. Воплощение - Евгений Сладков Страница 23

— Хм, а ведь ты прав, — после недолгого разглядывания открывшейся перед нами картины, подал голос Миктлан.

— Конечно, я прав — мозг всегда прав!

А предстал перед нами и правда небольшой тоннель с теми же зеленоватыми кристаллами по правой стене. Небольшой по всем параметрам — как по высоте-ширине — не уверен, что тот же Шкаф тут прошел бы в свой могучий полный рост, так и по длине, потому как светильников висело всего три штуки, а далее за ними стены кончались. И было видно, что там, за ним, намного светлее, чем на этих опостылевших ступеньках.

Отдышался, достал ещё партию из нескольких значков — чтобы я без вас делал, мои помощники родные! Первый бросил на пол перед последней ступенькой, второй — в тоннель, а третий — за его пределы. Все траектории бросков были видны, все падения вернули звук. Прекрасно! А потому предложил:

— Дальше?

Получил в ответ молчаливый кивок. Снова составили нашу минималистичную человеческую многоножку и двинули туда — навстречу свету!

Доковыляв к выходу — или входу? — остановились, рассматривая новую локацию. Новый уровень Лабиринта. И посмотреть там было на что — от пола и до потолка.

Прежде всего в глаза как раз и бросался источник света. Или источники? Я бы сказал, что с потолка открывшейся нам пещеры свисали сталактиты. Но оказался бы прав и неправ одновременно. По форме — да, они. Но вот по содержимому — нет. С высокого потолка свисали огромных размером те самые зеленоватые кристаллы, что давали гораздо более яркий свет здесь. Вероятно, как раз в силу своих размеров, нежели их осколки, использованные в качестве настенных светильников ранее. Почему осколки? Да потому, что на полу искрились мириадами звёзд эти самые кусочки. А в паре мест и вовсе лежали огромные груды — видимо, какие-то друзы-сталактиты откололись от потолка, упали и разлетелись на многие тысячи осколков. Фантастически красивое зрелище! Дух захватывает и завораживает!

— Вау! — рядом восхищённо выдохнул Миктлан.

— Согласен на все сто сорок шесть процентов! — отозвался я. Идиоматическое выражение про проценты эти мне тоже встретилось в той «Большой Энциклопедии Мемологии».

Продолжая рассматривать пространство, подметил, как вдоль его стен слева от выхода в пару моих ростов поднимаются строительные леса, а местами и того выше. И сами стены тоже испускают зелёное свечение. Но не везде, нет. Свет по ним струился лишь в считанных местах, но зато выглядел словно застывшая в моменте молния — исходил из трещин, от жил этого неизвестного минерала-кристалла.

— Микт, а ты не знаешь, что это за кристаллы такие? Наверху и по пути как-то не до того было.

— Нет, не знаю. Я больше по Зверям специализируюсь. Но пару кусков точно подберу. Вдруг ценные? А если еще и светятся из-за воздействия Предела, то это ж вообще удача!

— Говоришь, по Зверям специализируешься? А вот таких знаешь?.. — и описал ему, как выглядели Офицер и Конь Чёрной стороны в шахматной партии.

— Знаю, знаю таких! Первый — Чумной Кабан, а второй — Молниевый Олень. Крутое у тебя Испытание было! Не то что у меня… — но дальше продолжать Светлый не стал.

Что же там за испытание такое у него было? Интересно ж жуть! Но, ничего-ничего, обязательно докопаюсь. Дайте только время!

— А кто ещё у тебя там был?.. — он же продолжил расспросы вместо рассказа своего приключения, старательно уводя тему от себя.

Пока рассказывал о прочих участниках партии, продолжал рассматривать подземелье. Почему подземелье? Вымощенный чьими-то руками пол кончался буквально в нескольких шагах от выхода из тоннеля и продолжался уже в природно-естественном виде — скально-каменно-пыльном. Конец пещеры терялся где-то вдали — её размеры на фоне предыдущих коридоров, закутков приятно поражали своим простором, масштабом. Даже дышалось здесь свободнее. Что ж скажем клаустрофобии веское: «Не сегодня!».

Но самым лучшим открытием для нас было то, что находилось справа.

— Микт, а, Микт, — позвал Светлого.

— Что?

— Ты видишь справа то же, что и я?

— Да.

— Ты слышишь справа то же, что и я?

— Да.

Там была жизнь!

Там была вода!

Небольшой капёж, что сочился из скальной трещины, глубина которой светилась тем же зелёным огнём.

Живительная влага стекала по стене пещеры и утекала небольшим и тихим ручьём далее в её глубь. Настолько тихим, что за своим разговором не сразу его и расслышали.

Переглянулись.

Кивнули друг другу.

Направились к этому источнику жизненных сил.

Но если раньше хромого в нашей команде мечты отыгрывал только Микт, то после тяжёлого спуска к его компании присоединился и я — сильнее разболелось колено, что ранее лишь немного и иногда кололо. Нехорошо. Не укрылся этот момент и от Светлого:

— Власт, а ты чего хромаешь?

— Да вот решил тебя поддержать, чтоб одиноким себя не чувствовал.

— Я уже понял, что ты тот ещё шутник. А если серьезно?

— Колено немного шалит. Наверное, тоже при падении зашиб. Несильно, так что скоро пройдёт.

— Хорошо бы… — вздохнул с надеждой Микт, но поглядывать подозрительно в мою сторону не перестал.

Остановились у ручья, вглядываясь в его прозрачное тело, изнутри подсвечивающееся теми же осколками кристаллов. Эта игра света и цвета создавала впечатление, что его глубина меньше, чем на самом деле. Бросил рюкзаки на пол, присел рядом с ручьём, погружая руки в него и зачерпывая пригоршню воды. Пальцы дрогнули от пронзительного холода. Поделился полученными ощущениями:

— Ледяная!

— Рискнём? — спросил Светлый, оставшийся стоять.

— Думаю, да, но буквально пару глотков, — предложил ограничение в ответ. — Надо подстраховаться.

— Тогда давай ты первый, а я — уже потом.

Кивнул в ответ, соглашаясь. И сделал глоток…

Теперь холод ударил в нёбо, резко и безжалостно, заставив на мгновение забыть обо всём — об Испытании, о преодолённом пути, о боли, что терзала ногу. Зажмурился, чувствуя, как ледяное пламя разливается по горлу, опускаясь в грудь жидким серебром. Глотать было больно — так больно, что перехватывало дыхание. Казалось, в жилах теперь течёт не кровь, а эта самая вода, многие годы точащая местные стены. Но за болью после глотка пришло невероятное ощущение, будто кто-то выжег внутри всё лишнее, наносное, оставив только первозданную пустоту и чистоту…

Когда открыл глаза, ручей всё так же тихо журчал в полумраке пещеры, а Миктлан уже не стоял рядом, а тоже сидел, пристально и с интересом смотря на меня.

Зачерпнул новую пригоршню, решившись плеснуть ею себе в лицо. Наверное, с этого и следовало начать, но хорошая мысль приходит, как обычно, опосля.

Первое касание — и удар!