Ледяное сердце вкуса пряной вишни - Marfen Страница 2

«Как же хочется хлеба…»

В такие моменты понимаешь, как заключаются сделки с тёмной силой.

«Один, два, три…» – пытаясь не останавливать мыслительный процесс и считая шаги, она ясно осознавала, что, если уснет – это будет последний сон в её жизни. Сейчас он был таким желанным. Всё тело умоляло её остановиться уже, наконец, устроиться поудобнее на смертельной снежной постели, свернувшись в калачик, и, собрав около сердца оставшееся тепло, уснуть.

Интересно, увидит ли Ли Янь сон в последний раз? Что ей приснится? Улыбка матери, которая не смогла перенести прошлую зиму? Или сладости, которые Ли Янь ела в последний раз ещё в детстве? Звонкий смех сестры, которая опять над ней пошутила, разлив чернила на её стуле, или крики отца, отчитывающего слуг за недосмотр?.. А может, ей приснится небо цвета её глаз из рассказов отца? Ли Янь много раз представляла себе его, в воображении разукрашивая бело-серый цвет в голубой. Спать, как же хочется…

Непослушные ноги сами подкосились, не в силах выбраться из очередного сугроба, в который она упала лицом. Ей показалось или снег стал теплее, чем её кожа? Что ж, это будет её последняя постель. Но приподнявшись и попытавшись перевернуться, чтобы устроиться поудобнее, Ли Янь не поверила своим глазам.

«Что это?!» – собрав последние силы, она вылезла из ледяного логова. Ей мерещится или она видит дерево с красными ягодами? Негнущимися деревянными пальцами Ли Янь смахнула налипшие на ресницы льдинки. Сквозь темноту наступившей ночи и пелену ледяного ада она отчетливо видела красные ягоды и… свет? Там есть люди?

– Помогите, – хотела прокричать, но получился лишь хриплый шепот. Сконцентрировавшись и собрав все оставшееся тепло своего тела около уже почти ледяного сердца, она заставила его опять ненадолго заработать. Ли Янь знала: у неё есть всего пара минут, прежде чем она рухнет, исчерпав силы без остатка. Поэтому, превозмогая нестерпимую боль, словно в тело вонзили тысячи острых осколков, она поднялась и пошла туда, где в окне горел тусклый свет, дарящий надежду.

Глава 2

Сделав несколько шагов вперед, она отчетливо разглядела небольшую лачугу, находящуюся на небольшом возвышении, рядом с которой, как маяк, дарующий надежду на спасение, посреди заснеженной бескрайней пустыни, росло дерево с крупными красными ягодами. Это… вишня? Она смутно помнила картинки из детских книжек.

«Как такое возможно?»

Сильный сладковато-горький запах с очередным порывом ветра достиг её носа, пробуждая в ней и так зверский аппетит. Но сил пробираться к дереву сейчас у нее совсем не было.

Принцесса залезла на сугроб возле двери и дрожащими руками очень тихо постучала. Но не было никаких признаков присутствия кого-либо живого внутри. Она постаралась постучать чуть громче, хоть это и доставило её обмороженным рукам неимоверные страдания. Но ответа опять не последовало. Расчистка заметённого снаружи входа в дом стоила Ван Ли Янь последних сил. Поэтому, добравшись до ручки, она навалилась на дверь всем телом и рухнула внутрь вместе с порывом сильного ветра. Жар обдал её лицо и обжег кожу.

«Я спасена», – первое, что пронеслось у нее в голове, когда она лежала на соломенном полу укрытия. Она кое-как расчистила глаза от налипших на ресницы и брови льдинок, с большим трудом поднялась и, приложив немалые усилия, закрыла дверь. Ли Янь оперлась на нее спиной и смогла наконец отдышаться и осмотреться вокруг.

Помещение было небольшим, но зона у входа отделялась от основной комнаты ширмой, сделанной из бумаги высочайшего качества и расписанной всевозможными диковинными зверями и птицами. Некоторых из них принцесса даже в книгах никогда прежде не видывала. Такую ширму могла позволить себе только очень влиятельная особа, ведь даже Ли Янь, дочь императора смертных, не обладала таким сокровищем.

Боль, которую она испытывала снаружи избушки, сейчас, по мере отогревания конечностей, казалась детской шалостью. Разогревшаяся кровь начала приливать к кончикам пальцев на руках и ногах, причиняя девушке нестерпимую боль, отдавая резью в само сердце. Ли Янь еле сдерживалась от всхлипываний. Она зажмурила глаза, из них полились тёплыми солёными струйками слезы. Некоторое время спустя, немного придя в себя, она открыла глаза, промокнула их мокрым рукавом и продолжила разглядывать комнату.

Перед ширмой располагалась небольшая деревянная скамья с резными узорами. Таких иероглифов она не знала.

«Какой это язык?»

И небольшой столик с чайными принадлежностями.

«Как же хочется горячего чая!»

Ли Янь сбросила с себя промокшую до нитки меховую накидку на пол и направилась к столику, судорожно наливая содержимое из круглого глиняного чайничка, стоявшего на небольшом огне, в красивую, тоже глиняную, чашку.

«О боги! Или демоны!»

Кто помог ей в этой ситуации, было все равно, Ли Янь лишь хотела пить этот чудесный горячий напиток, который при первом же глотке обжёг её губы и горло, отчего она закашлялась и чуть не выплеснула такое драгоценное содержимое. Следующий глоток девушка сделала уже более обдуманно, крепко держа трясущимися руками маленькую пиалу.

В порыве желания хоть немного согреться и утолить жажду, она даже не обратила внимания на свет, который проблескивал через бумагу ширмы. Сейчас же, немного придя в себя, она поставила пустую чашку на столик и направилась на другую сторону от перегородки. И каково же было её изумление, когда принцесса увидела…

Нет, не очаг, наполненный дровами, которые никогда не поджигали. Не кровать с шёлковыми простынями и одеялами, и пуховыми перинами, на которые никто не ложился. А человека, сидящего на круглом подиуме посреди комнаты в позе лотоса, с закрытыми глазами, погруженного в глубокую медитацию и излучающего свет и тепло, которые и привели её к этому домику.

От его тела исходили такие сильные свечение и жар, что казалось, будто посреди комнаты был разожжён большой костер не меньше двух метров в высоту и такого же размера в диаметре. Как человек мог обладать такой мощной внутренней силой?

«Кто он?»

Её некогда великолепная свадебная одежда, расшитая золотом, соответствующая статусу принцессы, теперь такая холодная и мокрая, уже почти оттаявшая ото льда, неприятно облепляла тело и представляла собой печальное зрелище. Ханьфу же этого странного мужчины выглядело хоть и очень просто, но было видно, что сшито оно из дорогостоящей ткани оттенка ледяной стали. На поясе серебром были вышиты те же незнакомые ей символы, выгравированные на деревянной лавочке по ту сторону перегородки.

Обратив внимание на аккуратно прибранные наверх и скрученные в высокую