Твоя далекая звезда - Галина Владимировна Бахмайер Страница 2

– Посвети мне, – попросил писаря Бенвор и стал спускаться. В подземелье было сыро и тихо. Большинство помещений давно превратились в склады всякой всячины. Олквин дошел до площадки, где сидели двое стражей.

– О, капитан приехал! – воскликнул один из них, поднялся навстречу Бенвору и расплылся в улыбке. Второй стражник тоже вскочил и комично отдал честь вошедшему.

– Уилкас, почему вас двое? – подчеркнуто сурово осведомился Олквин, демонстративно не глядя на второго. – Здесь что, полно узников?

– Нет, сэр, – вытянувшись в струну, отчитался Уилкас. – Дежурю только я. Хоркан пришел проиграть мне в кости. Присоединяйтесь.

– Вы прибыли за шпионкой, сэр? – с напускной печалью спросил Хоркан. – Или привезли винца, чтобы добрым друзьям детства не было тоскливо в этих унылых стенах?

Бенвор не выдержал, ухмыльнулся и отвесил старым приятелям по подзатыльнику.

– Трепачи… Давайте, показывайте вашу шпионку.

Уилкас прихватил со стола свечу и загремел связкой ключей.

– Ребята из отряда сказали, что она шла пешком, – сообщил он. – И при ней не было никакого оружия. Совсем никакого, даже самого плохонького ножичка. Только толстая палка – она ею прощупывала дорогу через болото.

– Пешком? – удивился капитан. – Из Анклау, через перевал и приграничный лес, безоружная?

– Ну! Брела вдоль реки вниз по течению. Ребята так и не поняли, откуда эта девка там взялась. А обнаружили ее, когда она стояла на Плешивой Башке, вскарабкавшись на самый Ведьмин Клык, и что-то непонятно орала, как сумасшедшая.

Хоркан прыснул. Похоже, они рассказывали уже не в первый раз, но все равно потешались.

– Точно, свихнулась. Если хотела поскорее умереть – лучше и не придумаешь.

– А с чего они тогда взяли, что это шпионка? – нахмурился Олквин.

– Да кто ж еще пробирается той дорогой, кроме шпионов? – удивился Уилкас. – Ребята проследили за ней с полчаса. Девка прооралась, разревелась, посидела на скале немного и потопала пехом через лес. Видать, шла к Норвунду – его шпили хорошо видны с высоких мест. Конбран по-тихому подстрелил ее дротиком с настойкой, которую делает Танбик. Скоро должна проснуться.

Отперев камеру, Уилкас поставил свечу на торчащий из стены камень. Мужчины склонились над лежащей на соломе пленницей.

Бенвор мысленно признал, что до этого представлял ее себе совсем иначе. Во-первых, она была уже далеко не юной девицей. Олквин мог бы дать ей лет двадцать восемь, если очень приглядеться, но не дал бы и шестнадцати, если б мельком посмотрел издали. Короткая аккуратная стрижка очень молодила пленницу, делая ее похожей на юношу. То же впечатление появлялось из-за ее костлявого телосложения, и узкая мужская одежда только подчеркивала это.

Одежда привлекла внимание капитана особо. Необыкновенно плотно и ровно сотканная аспидно-черная ткань из тончайших, идеально спряденных нитей. Незнакомый, сложный, но удивительно функциональный покрой. Изящные пряжки и застежки искусной, почти ювелирной ковки. Пуговицы из неизвестного блестящего материала. В довершение всего – высокая, крепко зашнурованная обувь из гладкой упругой кожи, с толстой ребристой подошвой, ладная и явно очень удобная.

– Да, мне тоже приглянулись ее сапожки, – прищелкнул языком Уилкас. – Для похода через лес такие в самый раз. Чудные вещицы научились делать в Анклау!

– В Анклау такого точно не делают, – заявил Олквин. – Больше похоже на заморский товар. Но в королевство давно уже не приплывали иноземные купеческие галеры.

Пленница вздохнула и приоткрыла глаза. Моргнула пару раз, привыкая к дрожащему свету свечи, и остановила взгляд на лице капитана. Глаза ее расширились и наполнились слезами. Что-то тихо шепнув, она снова впала в забытье.

– Что? – тряхнул головой Уилкас. – Что она сказала?

– Я не понял, – пожал плечами Бенвор.

– А зубки-то белые-белые, – восхищенно заметил Хоркан, пальцем отодвинув верхнюю губу женщины. – Как морской жемчуг, никогда таких не видел.

– А морской жемчуг, значит, видел? – съехидничал Уилкас.

– Видел, в детстве. На ярмарке, в Норвунде. Иноземный купец у богатой дамы по пять коров за штучку просил.

Уилкас ухватился за передний зуб пленницы и подергал его.

– Ты чего? – удивился Олквин.

– А вдруг?.. – неопределенно ответил тот.

– Ну что, может, водичкой ее польем? – предложил Хоркан.

– Не надо. Свяжите на всякий случай и перенесите в дежурку, – распорядился Бенвор. – Там и допросим.

Капитан вышел из тюремной башни первым и подождал на улице, наблюдая, как тренируют ополченцев. Хоркан вынырнул из темного проема, в одиночку неся перекинутую через плечо пленницу.

– Легкая совсем, – ухмыльнулся он и, шлепнув женщину по угловатому заду, с сожалением добавил: – Тощая, в чем только душа держится. Баба должна быть – во! – и развел растопыренные ладони, со вкусом показывая, какой ширины и округлости, по его мнению, должны быть красивые женские бедра.

В дежурке пленницу положили на топчан. Олквин похлопал ее по щекам, приводя в чувство. Попытка не удалась. Очевидно, количество сонной настойки, достаточное, чтобы свалить крупного мужчину, оказалось чрезмерным для худенькой невысокой женщины.

– Позови меня, когда она проснется, – приказал капитан Виланду и отправился отдыхать.

* * *

Олквина позвали в дежурку только через три часа. Виланд с досадой оправдывался:

– Господин капитан, да я понятия не имел, что она притворяется. Мы поглядывали время от времени, но она крепко спала, клянусь. Ну не может связанный человек так долго лежать неподвижно в неудобном положении, обязательно шевельнется. А потом пришел Микас, растолкал ее и заметил, что она плакала втихаря…

– Говорила что-нибудь? – перебил его Бенвор.

– Нет, сэр, ни слова. Но она все время так внимательно прислушивается к нам, будто хорверский язык ей едва знаком.

– Все-таки иноземка, – заключил Олквин.

– Может, из Бангии? – предположил Микас.

– Во всяком случае, не из Анклау, и не из Жомеросуина, – покачал головой дежурный. – Она явно нездешняя.

– Стриженая, как простой солдат, – хмуро повторил писарь. – И тело неженское, не мягкое. Я помогал ей подняться. Она вся жилистая, как мальчишка-батрак, и упругая, будто натянутая тетива, – даже после снотворного и долгой неподвижности в одной позе. Таких женщин не бывает.

– Женщина-солдат? – удивленно покачал головой капитан. – Куда катится наш мир?

– И что с ней делать? – промолвил Виланд.

– Ну… – Бенвор вздохнул и расправил плечи. – Она все-таки дама…

Пленница, чуть съежившись, с безучастным видом сидела на стуле. Когда мужчины вошли, она окинула их внимательным настороженным взглядом, задержавшись на Олквине, и вздрогнула. Очень светлые, почти прозрачные глаза широко распахнулись, в них мелькнуло что-то похожее на узнавание. Потом женщина вгляделась пристальнее, и ее взгляд потух. Наверное, вспомнила, что видела капитана в тюрьме.

– Приветствую вас, леди, – учтиво произнес он. – Я – инспектор пограничных гарнизонов