Книга пара - Сергей Александрович Калугин Страница 19

Когда метель прошла, вокруг дедушки весь снег был залит кровью, в метрах пяти лежал застреленный им медведь, который хотел поживиться легкой добычей. А рядом с ним истекал кровью профессор. Перевязав раны и взвалив себе на плечи внука, дед отправился на поиски помощи. Спустя полчаса его дедушка услышал еле заметный запах дыма и стал двигаться в его направлении. Дедушка шел не останавливаясь, потеряв всякую надежду и силы. Он уткнулся в дверь небольшого дома, от которого веяло надеждой и теплом. Он начал сколотить без остановки в дверь – до тех пор, пока она не открылась. Он упал вместе с внуком на входе.

Через какое-то время профессор пришел в себя. Проснувшись, он ощутил холод и тяжесть своей правой руки, лежавшей у него на груди, он не мог ей пошевелить. Так же не мог пошевелить и правой ногой, он её не чувствовал. Рядом стоял и смотрел на него дедушка, а с другой стороны кровати сидел странный бородатый незнакомец с интересными очками на лице, которые сами перекидывали линзы, как будто пытаясь подобрать нужную в данный момент. Этот незнакомец держал в руке странный камень синего цвета. Взяв неподвижную руку профессора, он вложил в неё этот камень, и через одну минуту рука зашевелилась. Профессор снова начал ощущать свою руку и ногу, но когда он увидел руку своими глазами, он поразился и испугался. Рука была наполовину механизирована и сделана с такой точностью и ювелирным изяществом, что от настоящей её было сложно отличить. С ногой было то же самое. Через час профессор уже бодро стоял на ногах. Незнакомец объяснил, как ухаживать за механизмами и как заряжать их от камня, подарив его. О себе он ничего не рассказал, даже то, как его зовут. Спустя день э тот незнакомец вывел окольными тропами профессора и его дедушку к ближайшему посёлку. Больше этого человек никто не видел. Сколько профессор не пытался найти его, все попытки были тщетны. Спустя годы профессор даже отыскал тот дом, в котором он очнулся после операции на руке и ноге, но в нём уже никого не было. На память с того события осталось только рука, нога и камень, инкрустированный в трость.

После долгого рассказа я и не заметил, как мы сидели уже за кухонным столом, пили «утренний» коньяк, и профессор в качестве доказательства показывал, сняв перчатку, свою руку. После рассказа профессора, стало ясно одно – цивилизация, следы которой мы пытаемся найти, существует и по сей день.

Наш разговор прервала Мия: она зашла со словами, что всё готово, и тексты переведены. Мы с профессором поспешили увидеть, а точнее, узнать содержимое надписей. Придя в лабораторию, мы встретили Шмелёва и Ваню, копавшихся в переводах. Шмелёв печатал переводы и крепил на каждую нашу находку, для удобства ориентирования – в хронологии находок. Я погрузился в изучение переводов, и с каждым прочтением текста на изучаемых объектах становилось понятно, что большая часть всего найденного нами – это части одного большого механизма. Профессор тем временем изучал текст на ободе кристалла. На изучение и формирование общей картины мы потратили почти три дня, собирая куски от одного механизма как пазл в одно целое. При помощи трехмерного моделирования Чен собирал модель, а Джим сканировал все элементы по очереди. Механизм преображался в форму месяца, большого девятиметрового месяца. Каменная основа месяца – семигранная, исписанная шрифтами плита – скорее всего раньше была монолитной. Вокруг все опоясывалось разными медными трубками, всевозможными механическими элементами, баками, бачками, колбами. Судя по переводам, этом механизм имел отношение к какому-то «рузелевому» глазу. Что означало слово «рузелевый», мы не знали, и даже перерыв все словари, ответа не нашли. Это слово присутствовало и в тексте на кристалле. Или их просто что-то объединяло, или они являлись чем-то общим. Чен и Джим так ловко соединяли все элементы конструкции в объемную модель, что у меня сложилось впечатление, будто они всё своё детство собирали лего или картинки из пазлов. Глядя на модель и на то, что не хватает большого количества элементов, мы поняли, что пора возвращаться под землю, на продолжение раскопок.

За ежедневной вечерней рефлексией профессора мы подвели итоги. Было принято решение о продолжении раскопок – нам нужны остальные элементы механизма. Но что это за механизм, для чего служил, почему был разрушен – всё оставалось пока загадкой.

Утро началось с небольшого скрежета. Подняв голову с подушки, я не обнаружил ни доктора, ни Вани. Скрежет доносился из кофра для бинокля. Я открыл его, на меня забежал мой новый друг, спрыгнул на одеяло, побегал по нему кругами, забился под подушку и замер. Через двадцать секунд снова возник безумно сильный писк, от которого у меня заложило уши, из носа пошла кровь, а затем меня выключило. Видимо геккончик тоже слышит этот звук. Почему же никто из остальных не слышит и не ощущает этот писк?

Очнувшись и отрыв глаза, я увидел, что у меня на груди сидит маленький дракончик и, смотря на меня, улыбается во всю свою милую мордаху. Сильную головную боль я перебил таблеткой обезболивающего, геккончика посадил в его новый домик, накинул тёплую куртку и вышел на улицу. За ночь выпал приличный слой снега, лёгкий морозец с непривычки начал сковывать руки. Профессора, Шмелёва и Ивана в лагере уже не было. Сколько же я спал? Забыв перекусить, я забежал в столовую, схватил пару батончиков шоколада и по свежему хрустящему снегу помчался к лифтовой шахте. Электрокаром я управлять научился и, самостоятельно оседлав один из них, поспешил вглубь пещеры. Когда я прибыл на место, картина была неизменной: Ваня копал, Шмелёв махал кисточками и очищал находки, профессор и Мия были в шатре. Скинув тёплую курточку и бросив в машину, я направился к копателям.

– Спящая царевна прибыла. – изрёк Иван, остановившись и опираясь на лопату. Шмелёв, не останавливаясь, поинтересовался, хорошо ли я себя чувствую. Положив свои вещи и взяв инструменты, я молча присоединился к добыче.

Прошло ещё две недели раскопок. Долгие, кропотливые, изматывающие две недели. Мы накопали множество находок из металла, камня и стекла. Нашлось ещё два кристалла, полностью идентичные первому. В обеденное время отдыха у меня выработалась привычка трапезничать, сидя на берегу водоёме и пытаясь понять, как и для чего был сделан этот шар.

В один из таких обеденных перекусов, пытаясь понять из-за чего происходит иллюзия над поверхностью воды, я вглядывался в водную пыль, поднимаемую водопадом, и увидел темное пятно в сплошном покрывале воды,