Компания «Охотники на монстров» - Ларри Коррейя Страница 19

– Вроде того, да. – Мне все-таки показалось, что ее во мне не только дробовик интересует. Черт, вот надо же такому смуглому парню и так легко краснеть! – Нет, серьезно, приклад надо подгонять, это очень важно. Найдем для тебя на пару дюймов короче… – Я поспешил продолжить демонстрацию, пока они не оборжали и это.

Мы, салаги, были разношерстной компашкой – от сорока с хвостиком до едва совершеннолетних. Приехали со всех концов страны, у каждого своя история. Тут и армейский рейнджер, и таксист, и коп из отдела по борьбе с наркотиками, и библиотекарь. У нас даже сантехник был, и, поверьте на слово, вы не хотите знать, как он впервые встретился с монстром.

Несмотря на все различия, было у нас кое-что общее: мы все столкнулись с тварями из худших человеческих кошмаров. И все выжили. Победили.

Эрл говорил, что многие отсеются на тренировках, – так оно и вышло. Стоило опытному инструктору сказать свое слово, и рекрут пулей отсюда вылетал, со щедрым выходным пособием в кармане и строгим требованием никому никогда не говорить о том, чему он научился. Были салаги, уходившие по своему желанию: кто-то не мог выдержать физической нагрузки, кто-то – моральной. Никто никого за это не стыдил, все бросить можно было в любой момент. Многие и бросали.

Я тоже пару раз едва не ушел. Никому не признавался из упрямства, но каждый день мне было не по себе от того, чем мы тут занимаемся. Мне нравилась сама идея, нравилось испытывать себя на прочность, но часть меня, так долго стремившаяся к нормальности, не могла понять и простить, что мы учимся убивать монстров за деньги и даже немного для развлечения.

Физические тренировки были тяжкими для всех, кроме нашего бывшего рейнджера – он себя чувствовал как на зарядке в детском саду. Лично мне хуже всего давался бег: я до сих пор прихрамывал, но даже в лучшие времена ненавидел бегать. Это спорт для тощих.

Что я любил, так это стрельбу и тактические занятия. Не только потому, что всю жизнь этим занимался как хобби, но еще потому, что в этом хобби я был хорош. Многим салагам приходилось туго, но они справлялись, по остальным же видно было, что в слаженном вооруженном отряде, да еще и под давлением они работать не смогут. За это тоже никто никого не ругал: нам сразу сказали, что не всех возьмут в боевую охотничью команду, специалисты нужны были самые разные – исследователи, поддержка, администраторы, технари и так далее, но всех обучали так, чтоб каждый сотрудник был взаимозаменяем.

Я прикинул, что из нашей группы половину таки возьмут в охотники. Неплохо, учитывая, что начинали мы с сорока рекрутами, а осталось двадцать. Насчет нескольких я сомневался: они хороши были и в бою, и в поддержке, а еще парочке я бы вообще оружие доверять не стал. Не у всех голова работает так, чтобы научиться именно стрелять, а не просто жать на спусковой крючок.

Больше всего нового мы узнавали, пожалуй, на занятиях в классе, потому что, на кого бы ни учились, такого нам раньше точно не преподавали.

Эрл Предтеча сидел, закинув ноги на стол, держа в одной руке пульт от проектора, а в другой длинную линейку, которой указывал на какие-нибудь интересные детали. Слайды были, мягко говоря, жутковатые.

– Существует много типов нежити. «Нежить» – это общий термин для тех, кто биологически умер, но все равно продолжает лазить среди живых. Разброс большой – от обычных зомби, то есть просто трупов, пожирающих плоть, до практически неуязвивых вампиров-хозяев. Между ними еще целая энциклопедия видов, и вам нужно выучить их все: их сильные стороны и особенно слабые.

Клик. На слайде появилась фотография улицы, заполненной пожеванными трупами. Обычная улочка в пригороде, такая неприметная, что даже не угадать, где это. На заднем плане полыхали скромные одноэтажные дома.

– Нежить – наш хлеб с маслом. В одной только Северной Америке имеем как минимум случай в месяц. Если берем Южную Америку и Карибы, считайте, что каждый день какая-нибудь команда охотников выезжает на нежить. Если имеем дело с низкоуровневыми покойниками, главное – быстрота реакции. Они плодятся как кролики, и чем выше плотность населения, тем опаснее ситуация.

Клик. Следующий кадр был сделан дешевой, одноразовой камерой под каким-то странным углом. Женщина тянулась грязными руками к фотографу за кадром. Половины лица у нее не было, от нижней челюсти осталась голая кость, но ее это не смущало: она смотрела прямо в объектив большими голодными глазами.

– Зомби. Ходячие мертвецы. Не особо быстрые, не особо умные. Идут прямо на цель, никогда не останавливаются, боли не чувствуют, а еще никогда не устают и никогда не сдаются. К счастью, интеллект у них на уровне брокколи. Самое опасное – их укус, как смог убедиться вот этот фотограф. Один укус – и ты заражен, тоже превращаешься в зомби. Чем хуже рана, тем быстрее умираешь, чем быстрее умираешь, тем быстрее возвращаешься. Джордж Ромеро у нас оптимист. Да, пристрелить их можно, но только если точно вынести мозги.

Мы уже поняли, что монстры из телевизора частенько имеют кое-что общее с реальными.

– Откуда они берутся? – спросил кто-то.

– Вуду, – пробормотал Трой.

Двадцать оставшихся салаг сидели на складных металлических стульях за шаткими пластиковыми столами в маленькой комнате главного здания. В Алабаму пришла летняя жара, так что полноценно жить можно было только под кондиционером.

– Да, такое тоже возможно, и надо об этом помнить. Если можете взять за задницу того, кто это все затеял, – берите. Оживление мертвых – серьезное уголовное преступление, и федералы хорошо платят за всяких шаманов и безумных ученых. Ладно, продолжаем, сегодня много надо пройти. Это все вводная, в папках она есть, к деталям перейду позже. Последнее про зомби: ФАС платит обычно пять тысяч за голову, зависит от серьезности эпидемии.

Клик. Существо на фотографии когда-то было человеком, но превратилось в криво сляпанную гниющую массу тряпок, торчащих костей и острых зубов. В костлявой руке оно держало человеческую ногу – похоже, вспышка прервала его ланч.

– Это гуль. Считайте, суперзомби на стероидах. Умнее, быстрее, хрен остановишь. К счастью, это редкий зверь, потому что вот этот, на фото, поймал пуль двести – только тогда окончательно сдох. Выстрелы в голову особо не помогают, только замедляют. Лучше всего переломать им все кости, чтобы двигаться не могли, а потом сжечь для