Препод от бога - Сергей Александрович Плотников Страница 19

не годятся, потому что нужно завоевывать не интерес, а уважение — а для этого сразу верно себя поставить. Тот же Макаренко, например, при всей своей гениальности, в какой-то момент хватал пистолет и грозил воспитанникам самоубийством — до такого лучше все-таки не доводить. У мэтра российской педагогики, конечно, обстоятельства были исключительные. Но если перед тобой не колония малолетних преступников, а сам ты не перебиваешься с хлеба на воду в отсутствии всяких ресурсов, лучше все же с самого начала показать себя мужиком (ну или теткой) без нервов, у которого не забалуешь. То, для чего в английском языке есть отличное прилагательное «no-nonsense».

Так что специально для дворников я добавил:

— Давайте-давайте, работа руками — необходима для включения в некромантию! Трупы вскрывать-то не магией будете, а вот этими вот белыми пальчиками, — я для наглядности пошевелил пятерней. — Так что уборка в подвале — самое то, чтобы натренировать брезгливость… для тех, у кого она есть.

Я ожидал, что с Маргаритой-дворянкой будут проблемы, однако девочка на удивление, хоть и морщила носик, пошла в подвал без дальнейших споров и работала… ну, не ловко, но, по крайней мере, старательно. Кажется, ей это все действительно даже показалось интересным! Или, по крайней мере, новым. Аня, разумеется, тоже не возразила. А вот «средняя» девочка, Мелисса, которую я сперва счел беспроблемной, тут же начала:

— Господин учитель, а эта швабра тяжелая…

Я прикинул размер, положил швабру на лавку, стоявшую в подвале, и рубанул ребром ладони — одно из упражнений на резкий выпад энергии, которым учила меня Ханна. И чуть ли не единственное, которое я за два года успел отработать так, чтобы каждый раз получалось без осечек. Вот и теперь получилось: примерно треть черенка швабры послушно отлетела в сторону.

Дети уставились на это с ошарашенными выражениями на лицах.

Я протянул усекновенную швабру Мелиссе.

— На. Владей. До конца года это твой личный инструмент.

— Ой, а можно мне так же? — обрадовалась Аня. — А то у меня тоже тяжелая!

Пришлось повторить на бис.

Мальчики пошушукались, потом Жан спросил:

— Господин учитель, это какая-то магия?

— Всего лишь сила рук, — пожал я плечами. — Кстати, некроманту тоже полезно. Где сила — там и выносливость. Где выносливость — там мощные заклятья. Еще физические упражнения дают хорошее настроение, а некромантам это особенно важно. Так что с завтрашнего дня мы с вами и зарядку делать начнем.

Мальчишки после этого убирались в подвале вообще без звука, а вот на Мелиссу, кажется, фокус впечатления не произвел. Она еще несколько раз подходила ко мне с похожим нытьем:

— Господин учитель, а эта тряпка не отжимается…

— Господин учитель, а я занозу посадила…

— Господин учитель, а мне холодно…

Ответы у меня были короткие:

— Отжимай сильнее.

— Занозу вытащу, когда закончим.

— Никому не холодно, а тебе холодно. Потому что ты не работаешь, а ноешь. Давай-ка энергичнее. Или хочешь сказать, что ты успеешь сделать меньше, чем маленькая Анна?

Сработало! Мелисса, надувшись, отстала и работала вместе со всеми, больше не требуя для себя особого отношения. Да и группа вся стала сплоченнее. Я работал вместе со всеми, но так, чтобы не сделать львиную долю, успевая поглядывать за ребятами, отряжать их на совместные задания («Финн, Эдвин, ну-ка вынесете вот этот старый стол в коридор… Нет, не на помойку, он нам еще пригодится! Роже, Гийом, поглядите, тут что-то присохло… Держите стамеску, отчищайте — по очереди, чтобы руки не сильно устали».) Питер пару раз потерял свои кольца в ведре с водой, на что я насмешливо сказал:

— Рановато ты пока столько нацепил. Кольца на мужчине — признак, что ему можно не работать руками. А тебе еще восемь лет предстоит трудиться.

— Восемь? — возмутился Питер. — Я за пять планирую закончить!

— Если получится, — ухмыльнулся я.

В общем, упахался я за час (а больше мы не провозились) в этом подвале так, будто сутки на стройке кирпичи таскал. Вернулся в нашу квартиру усталый, еле держась на ногах, сразу прошел в спальню и упал на кровать плашмя.

К счастью, по ночам за детьми приглядывали старосты из числа старшекурсников, живущие в том же общежитии (или предполагалось, что они приглядывают), так что мне дежурить не требовалось.

— Бедный ты бедный! — воскликнула Леу. — Ну, как все прошло?

— Нормально, — я перевернулся на спину, поглядел на нее. — Вроде бы. Дети при мне не передрались, никого не поубивали, никто с собой не покончил… Двое мальчиков мне не нравятся, выглядят еще хуже, чем Аня. Надо проверить, что там у них со здоровьем такое. У настоящего мага, я имею в виду. Остальные вроде ничего… проблемная девочка нашлась, маленькая интриганка — причем не та, на кого я думал! Проблемный мальчик, кроме этих двух, в другом роде. А у тебя как и что?

— Ой, прикольно! Мне страшно повезло! — воскликнула Леу, словно позабыв, что вчера ей Академия не нравилась. — Куратор нашей группы — как раз тот мужик, который метаморф! И я ему сразу выложила свою проблему: что я, мол, замуж вышла, а перевоплощаться не научилась, и мне надо срочно научиться, а то родители заругают, что я безответственная! Он посмеялся, но сказал, что ладно, раз так, то будет со мной заниматься дополнительно! Представляешь?

— За отдельную плату, небось? — спросил я.

— Не, бесплатно, но я должна буду ему с исследованиями по его научной работе помочь — он, оказывается, как раз драконов изучает!

У меня неожиданно тренькнул звоночек. Я вдруг вспомнил, что этот метаморф как раз-таки умеет превращаться в дракона!

— Как изучает? — подозрительно уточнил я.

Леу расхохоталась.

— Приревновал! Надо же! Андрей, да ты влюбился в меня, что ли?

— Конечно! — удивленно сказал я. — А ты думала, я тебя не люблю?

— Ого! — Леу прыгнула на меня, все еще лежащего на кровати, оседлав мою грудь — между прочим, довольно приличным весом! Юбка ее длинного платья задралась, обнажив крепкие колени. Леу сказала неожиданно тихим тоном, который не очень вязался с этим энергичным движением. — Нет! Я знала, что ты меня любишь — что ты нас всех любишь. Но все-таки… Мне кажется, вот есть Ханна, Рагна, Мириэль — а есть я… Немножко отдельно.

— Какая ты все-таки глупышка, — вздохнул я, хватая ее за