Ярость огня - Розария Мунда Страница 18

– За последний месяц ты стала неплохим оратором.

ЛИ

Раны только начали заживать, но я больше не мог находиться в палате, чувствуя, как больничные стены давят на меня, и с нетерпением ожидая, когда, наконец, выйду из лазарета. Обитель, трапезы с другими стражниками, домашние задания, которые мы выполняли у камина в оранжерее, Пэллор, мчащийся над ареной, – все это я представлял себе с особой красочностью и невероятно тосковал. Представлял все в малейших деталях, чтобы отогнать воспоминания о дуэли.

Но сейчас, обнаружив, что абсолютно ничего не изменилось, я почувствовал ярость.

Как все они могут заниматься своими делами, следуя программам Защитника, словно ничего не изменилось?

Человеком, по которому я скучал больше всего и который не появлялся, в отличие от других стражников, просачивавшихся в лазарет и нерешительно приветствующих меня, пытающихся неуклюже подбодрить и утешить, была Энни. Но она так и не вернулась, и я знал почему. Слова, сорвавшиеся с моих уст в утро после дуэли, смутно всплывали в памяти, но я отчетливо помню слепую ярость и ее лицо перед уходом. Покидая лазарет, я думал о том, чтобы извиниться. Но чем больше я видел, тем меньше мне того хотелось.

Почему Энни согласна с тем, что происходит? Как она может защищать Атрея?

Но к Пэллору я, по крайней мере, смог вернуться без гнева и стыда. Когда я подошел к гнезду, он с такой радостью выскочил мне навстречу, что она захлестнула меня в ответ и на мгновение переполнила нас обоих.

– Я тоже скучал, Пэл.

Я захватил с собой корзину с рыбой из дворцового хранилища, подготовленную смотрителями. Пэллор с довольным видом поджаривал рыбу, жадно поглощая угощение, пока я, не отрываясь, смотрел на него. Отметины от когтей, оставшиеся после поединка, быстро заживают, а смотрители до блеска начистили его серебристую чешую и когти.

– Новая упряжь для тебя.

Седло и уздечка были уничтожены во время сражения. Пэллор извивался под новой жесткой кожей, привыкая к новому снаряжению, и у меня перехватило дыхание, когда я взобрался к нему на спину. Стараюсь не думать о том, каково это было две недели назад, когда я собирался встретиться с Джулией.

Сквозняк в пещере холодил мое лицо, пока мы направлялись к выходу.

Мы вылетели из логова через ворота арены, и Пэллор опустился на каменную площадку Орлиного Гнезда без моих наставлений. Знакомые полукруглые, напоминающие чашу стены окружали нас, а карстовые колонны нависали сверху, сияя в послеполуденном солнце. Драконы сновали в воздухе у нас над головами, паря в потоках свежего осеннего ветерка. Несколькими ярдами выше в солнечных лучах просвечивались янтарным светом крылья Аэлы, в то время как Энни наблюдала, как тренируются другие пары наездников.

Последний раз, когда я видел горн, использовавшийся на подготовке к турниру Первого Наездника, теперь болтающийся у нее за спиной, он был у меня.

– Ты идешь? – позвала Энни.

Я взглянул на наездников, кружащихся над нами, тренирующихся, готовящихся к войне, и, представив, что присоединяюсь к ним, почувствовал, как во мне что-то оборвалось.

– Сейчас.

Энни не торопила меня. В небе над нами она приступила к тренировочным воздушным боям. Пэллор слегка подтолкнул меня носом, и я устроился на каменной скамье рядом с ним, а когда он склонился к моей руке, я начал почесывать его зудящие под рогами места. И нам обоим ужасно нравилось сидеть вот так, рядышком друг с другом.

Меня настолько поглотили почесывания Пэллора, что я даже не заметил, как рядом со мной уселся Кор:

– Не возражаешь?

Кор не пытался завязать разговор. Во время коротких посещений лазарета он вел себя так же немногословно и грубовато, никогда не обсуждая поединок и не спрашивая с застенчивым видом, как другие, как я себя чувствую, за что я был ему благодарен. Маурана свернулась около него, и ее дымчато-серое тело выглядело невероятно огромным по сравнению с более изящным серебристым Пэллором. Мгновение драконы внимательно изучали друг друга, их зрачки превратились в узкие щелочки, а колючие хвосты со свистом рассекали воздух, после чего они полностью потеряли интерес друг к другу. Они свернулись калачиком на каменных плитах, нежась в лучах осеннего солнца, а мы с Кором, откинувшись назад, наблюдали за тренировочными боями в небе. Энни проводила тренировку небесных рыб для разведывательной операции, используя аврелианцев для преследования во время оттачивания маневрирования.

– Она неплоха, – наконец-то выдавил я из себя. Мне не хотелось, чтобы это прозвучало так сдержанно и неохотно, но так случилось.

Кор не уточнил, о ком я. Он следил за кем-то другим.

– Да. Но знаешь, кто плох?

Дак сюр Керта. Их движения были настолько предсказуемыми, что преследователи постоянно их настигали. И к тому же они всегда замедляли скорость.

– Почему он продолжает вести себя так, словно можно до бесконечности начинать сначала? Это не спортивная тренировка.

– Да, – отозвался Кор, нахмурившись. – Я надеюсь, что дракон Лотуса все-таки вспыхнет и тогда полететь сможет он.

Когда Дак допустил одну и ту же ошибку в третий раз, Энни прекратила терпеливые объяснения и разразилась криками. Кор закрыл голову ладонями, а я вскочил Пэллору на спину.

Приятно было летать в таком небе, как сегодняшнее: безоблачном, синем, свежем, как яблоко. Пэллор фыркнул от восторга, напрягая свои крылья на ветру, и на мгновение его радость передалась мне.

Но затем я отмахнулся от чувств Пэллора, мысленно освобождаясь от него. Сейчас мне была необходима ясная голова.

– Эй, Дак!

Энни, Дак и Крисса парили на ветру чуть выше остальных тренирующихся пар. Услышав мой голос, они обернулись. Энни, кричавшая на Дака до моего появления, затихла и посмотрела на меня из-под сдвинутого набок шлема. Дак, который и так скрючился в седле, сжался еще сильнее при виде меня, словно понимал, что сейчас ему достанется еще больше. Крылья Керты сжались от напряжения, молотя по ветру, в струях которого мы все парили.

– Да? – отозвался Дак.

– Тебе нужно постоянно петлять, даже если тебя подбили, понимаешь? Это не подготовка к турнирам. Здесь не будет передышек.

Заметив прищуренный взгляд Энни, я догадался, что именно это она и втолковывала Даку. Аэла вскинула голову и фыркнула, выпустив столб пепла. Но взгляд Дака метался по моему лицу, как будто он увидел что-то впервые.

«Да, это так. Я рассказываю это тебе, потому что познал это на собственном опыте, идиот».

– Хорошо, – ответил он.

– Тогда повтори все сначала, и на этот раз я хочу, чтобы ты продолжал вертеться, сколько бы ударов